«нигде», сказав что с точки зрения времени вселенной мы живем в такую эпоху, когда только и возможно рассуждать об ее эволюции, происхождении в Большом взрыве и т.д.
10 Иными словами, размышление о вселенной как той, которая описывается конкретными космологическими моделями, не является случайным с точки зрения этих моделей, но по-прежнему является абсолютно случайным с точки зрения самой возможности ее научного описания вообще, то есть с точки зрения случайной фактичности жизни познающих личностей. Полюс «нигде» остается просто в силу того, что космология, имеющая дело с физическим фоном, в котором существует человек (то есть с необходимыми условиями его физическо-биологической конституции) не в силах пролить свет на достаточные условия существования разумно-мыслящих наблюдателей и теоретиков вселенной. Именно этот полюс «нигде» в размышлении о вселенной лишает такое размышление какой-либо внутренне присущей исторической цели, которую можно было бы поставить на службу социально-политического или экономического строительства (если они не соотнесены с идеалами Христианского спасения
11). Размышляя о вселенной в целом, мы не столько погружены в настоящее научного дискурса о вселенной, сколько в настоящее самого мышления. И это «настоящее» мышления определено не только развитием современных физических теорий вселенной, но в большей мере, развитием мышления как такового, то есть его философской модальности, которая не подчинена логике уже известного, а следует тому, что основатель феноменологии Эдмунд Гуссерль (Edmund Husserl) называл «бесконечными задачами» человека. Здесь уместно процитировать другого немецкого философа Карла Ясперса (Karl Jaspers), перефразировав его текст о том, что наше историческое осознание вселенной, несмотря на то, что оно представляет собой явление во времени, является «свободно парящим» «без какой-либо доступной знанию почвы и исходной точки, коренящейся в
конечном счете лишь в том истоке, который непременно и всегда присутствует при нас самих»
12. С новой силой свободное космологическое мышление, воспаряющее над повседневными реальностями и техническими ограничениями будет выявлять глубже и яснее факт нашей, как охарактеризовал ее Мартин Хайдеггер (Martin Heidegger), «планетарной бездомности» (но по-прежнему центральности), которая, в земных масштабах, соответствует ощущению потери основании и смысла действительности в современной социально-политической и экономической ситуации на планете. Можно усилить этот момент, говоря о «космической бездомности», подразумевая масштабы всей вселенной. Мы бездомны просто в силу того, что вселенная актуально бесконечна для нас и несмотря на нашу центральность как субъектов ее познания, мы не имеем представления о достаточных основаниях нашей случайной фактичности во вселенной. Центральность человека во вселенной не имеет физического описания в терминах пространства и является случайным фактом во времени. В то время как Ясперс мог бы сказать, что осознание
