Дома положили ее в спальню сестры, внизу, и закрыли дверь. На щеках остались следы слез, но в багажнике она, должно быть, уснула. Я попытался представить, сколько времени пройдет, прежде чем кто-нибудь заметит, что малышка пропала. Хотел остаться в комнате и посмотреть, как она спит, но папа сказал, что есть срочное дело.
И мы поехали в тот дом, где живет Минди. Минди по-прежнему там, а вот Марго давно не видно. Никто о ней не вспоминает, а я уже знаю, что вопросов лучше не задавать. В последнее время Минди изменилась. Совсем не похожа на себя: щеки ввалились, лицо покрылось струпьями. Глаза стали светлыми, подернулись белой пеленой, а в постели она иногда совсем отключается. Наверное, придется взять другую девушку, потому что с этой стало совсем скучно. У Минди теперь новая соседка. Ее зовут Карла; по-английски совсем не говорит. Не знаю, откуда Карла приехала, но она вовсе не такая хорошенькая, как Минди, – даже при том, что сейчас Минди выглядит ужасно. Карла постоянно плачет, и отцу это очень не нравится. Однажды он захотел, чтобы я научил ее уму-разуму. Сказал, что мне необходимо управлять девушками, потому что когда-нибудь придется управлять всем бизнесом. Велел сделать какой-то укол в вену, и для этого пришлось туго перевязать руку, чтобы вена вспухла и стало видно, куда колоть. Я справился, но иглы мне определенно не нравятся. Когда бизнес перейдет ко мне, вряд ли стану ими пользоваться. Придумаю что-нибудь другое.
После укола Карла успокоилась, перестала плакать и уставилась в пространство. Минди с надеждой смотрела на моего отца, но он ей ничего не дал, а вместо этого стащил с дивана и повел наверх. А я остался сидеть рядом с Карлой. Время от времени она обращала на меня внимание, но я ее совсем не интересовал, а потому просто продолжал наблюдать. Обычно люди не любят, когда на них смотрят, – но это мое любимое занятие.
Девочка прожила у нас уже несколько дней. Папа объяснил, что родители отдали ее нам, и мы будем хорошо за ней ухаживать. Сказал, что плохие люди хотели ее обидеть, и поэтому родители попросили на время приютить дочку. Теперь мы все должны сделать вид, что она – моя сестра, чтобы плохие люди ничего не узнали. Даже перед моей мамой придется притвориться.
Украденная малышка живет в комнате сестры, и это страшно меня раздражает, потому что иногда нестерпимо хочется к ней зайти. Она много плачет, но, кажется, верит, что мы действительно