В слепящем блеске молнии сошлись два клинка.
Я смотрела туда, век не смыкая, стараясь держаться, несмотря на яркий свет. И запоздало отличила силуэты двух всадников, яростно сражавшихся. И робко прижавшуюся к дерзкому воину Ишу, пытавшуюся отойти подальше от хищно клацавших и звеневших изогнутых мечей.
Ванада сражался спокойно, будто ослепительные вспышки молнии ему не мешали. Будто жуткие отблески света на клинках совсем не мешали ему. Будто… будто он привык жить среди ослепительного пламени или шныряющих по небу молний. А противник его зажмурился от яркого света. И с закрытыми глазами уверенно двигал мечом. Тряслась от ужаса Иша, боясь, что этот кшатрий зацепит её, не глядя.
Ванада… он был ужасающе прекрасен в этот миг! Словно какой-то дэв, отвечающий за битвы или ненастье! Или асур, который с самого рождения видел битвы и рос ради битв, и ни о чём другом не думал, кроме как о победе! Или… нет, воином-то он был определённо. Хотя и казалось, будто громовые раскаты и молнии нарочно подыгрывают ему и помогают. Почему?..
Вот он, ухмыльнувшись, приподнялся, вскочил вовсе на круп своего коня. Мы запоздало заметили, что седла на коне его не было. А он, легко удерживаясь на мокрой спине коня, под дождём, наклонился. Замер напряжённо его соперник, не услышав нового звона меча врага или не почувствовав его прикосновения. И новый раскат грома так кстати для Ванады прозвучал. А Ванада, нагнувшись и как-то удерживаясь поверх своего яростного зверя, подхватил тюрбан своего соперника концом меча за украшение, поднял.
Соперник, почувствовав, как уползает честь его мужская, глаза растерянно распахнул. И яростным светом молнии в них полыхнуло. Он взвыл от боли. А Ванада, нагнувшись, подхватил Ишу за юбку, да перехватил её под мышкой, пальцами придерживая ножны. И приземлился, оседлав опять своего коня. Конь его злобно заржал, словно над соперником насмехаясь. Хотя… может, так и было?
Распахнул обкраденный воин глаза опять, привыкая к полутьме дня, неожиданно омрачённого грозой и ненастьем. А чёрный конь как раз напрягся, оттолкнулся копытами от земли, взвился в воздух и приземлился далеко от чужих воинов. И захохотал его всадник как безумный, потрясая на кончике своего меча чужим тюрбаном.
– О, единоутробный брат червя и сын плешивой гиены, как ты посмел украсть мою женщину и мой тюрбан?! – разъярённо проревел проигравший. – Я срублю твоё естество и оставлю гнить в навозе! Я вырву твой поганый язык из твоего рта и утоплю его в канаве!
– О, благочестивый сын визгливого попугая, я возьму сам твою женщину! – ухмыльнулся Ванада.
Да как он?.. Он…
Садхир выронил ножны от своего кинжала, чтобы ухватить меня освободившейся рукой.
– Но моя сестра! Он мою сестру… – я отчаянно рвалась из его крепкой, жёсткой руки, рвалась спасти мою драгоценную и несчастную Ишу.
– О, мерзкий выродок навоза гиены, я сейчас вырежу