И раздобыла специальные капсулы – биодобавку к пище. Запомнить просто: “Вешние воды”, “Ася”, “Записки охотника”: так звали возлюбленную Тургенева, певицу и пианистку – “Виардо”. Шесть штук три раза в день во время еды, каждые пять лет увеличивая по одной капсуле.
– Может, он и тобой заинтересуется! – радостно предположила Искра.
Лёша намека не понял, заметил на бегу, что это отличная профилактика атеросклероза, и стал меня ими заботливо потчевать – “для мозгового кровообращения”.
Однако снадобье подействовало – вскоре он зашел на кухню и воскликнул с невиданным энтузиазмом:
– Тебе помочь… разломать макароны?
Еще халва “Дружба” – она где-то вычитала – вызывает интерес к подруге жизни. Лёша съел две упаковки, а укладываясь спать, как обычно, намного раньше меня, – ласково проговорил:
– Пойди сюда, я пожму твою руку!
Искра веселилась, когда я ей это рассказывала.
Сама она, воплощенное сострадание, доброта и человечность, решительно и грозно давала отпор соперницам. Как-то одной претендентке позвонила по телефону и – с места в карьер:
– Вы что же, любите моего мужа?
– Да не люблю я, не люблю вашего мужа! – та крикнула и шваркнула трубку.
– А я люблю своего мужа, – торжествующе произнесла Искра, выключая диктофон, куда она записала телефонный спарринг и дала прослушать потрясенному Галактиону.
– Чем я не Михаил-архангел, сокрушивший лукавого? – она спрашивала горделиво.
Я же, чуть что, шарики за ролики, мозги набекрень, мечусь, как летучая мышь, высвеченная из темноты автомобильными фарами, хватаю зачитанного до дыр “Будду-суттапитаку” и – на вокзал, на подножку уходящего поезда, сто дорог распахнуты передо мной и десять сторон света – четыре основных и четыре промежуточных, а также зенит и надир, – каким-то дуриком улетела в Хабаровск… Обычно это очень плохо кончалось.
Или напьюсь и набедокурю, бессильная произвести чудо, после чего себя чувствую, как вытоптанный московский дворик. (“Ах, все-таки московский”, – замечает Лёшик, спустившийся в мою жизнь с далеких Уральских гор…)
Я, которая давно дала себе клятву жить в гармонии со своим хаосом и заблуждениями, а также с хаосом и заблуждениями всех живых существ, по сей день не могу избавиться от подростковых страданий и не наломать дров. А уж раньше-то, когда сил было побольше, обязательно совершала какой-нибудь кульбит или, бери выше, – сальто-мортале, благополучный исход которого могла гарантировать только Искра.
Раз как-то Лёша, почуяв зов неизвестно чего, собрал свой чемодан и сказал:
– Человек, Марусенька, должен быть как ветер. Ветер-то не остановишь. А если ты остановился – какой же ты ветер? Что за ветер, который остановился?.. И с этими словами улетел в Париж, где собрался устроить перформанс в одной галерее современного искусства. Идея была исключительно миротворческая: из мешка извлекаются две плюшевые карты – России и Европы, начиненные оружием, сшитым из тряпочек, – и раскладываются