– А мне представляется, что Югурта всегда был настроен воевать с нами, – не согласился Рутилий Руф.
– Неверно, – бросил Сулла, хмурясь. – Мое мнение таково: он мечтал объявить нам войну, однако сознавал, что это не более чем мечта. Мы сами заставили его обратить против нас оружие, когда Авл Альбин вторгся в Нумидию, желая разграбить ее. По сути, с этого начинаются все наши войны. Жадный до золота полководец, которому не следовало бы доверять командование даже детским парадом, оказывается во главе римских легионов и начинает грабеж – не в интересах Рима, а просто чтобы набить собственную мошну. Карбон и германцы, Цепион и германцы, Силан и германцы – перечень можно продолжать до бесконечности.
– Ты отклоняешься от темы, Луций Корнелий, – мягко остановил его Марий.
– Верно, я увлекся. – Сулла, нисколько не устыдившись, адресовал престарелому полководцу покровительственную улыбку. – Во всяком случае, мне кажется, что положение на Востоке весьма схоже с положением в Африке, каким оно было до того, как разразилась война с Югуртой. Нам отлично известно, что Вифиния и Понт – исконные враги, а также что оба царя – Никомед и Митридат – спят и видят, как бы расширить свои земли, по крайней мере в Анатолии. В Анатолии же остались два жирных куска, из-за которых оба владыки исходят слюной: Каппадокия и наша провинция Азия. Царь, завладевший Каппадокией, получает свободный доступ в Киликию с ее баснословно плодородными почвами. Царь, захватывающий римскую Азию, приобретает ни с чем не сравнимый сухопутный проход во Внутреннее море, с полсотни отличных портов и невероятно богатые участки земли. Царь должен обладать нечеловеческой флегматичностью, чтобы не жаждать обоих приобретений.
– В общем, Никомед Вифинийский меня не беспокоит, – прервал его Марий. – Он повязан Римом по рукам и ногам и не помышляет рыпаться. Я также полагаю, что Азия, по крайней мере пока, находится вне опасности, чего не скажешь о Каппадокии.
Сулла кивнул:
– Вот именно. Провинция Азия принадлежит Риму. Не думаю, что царь Митридат настолько отличается от прочих восточных правителей, чтобы, пренебрегая страхом перед Римом, рискнуть вторгнуться в нашу Азию, каким бы неумелым ни было тамошнее управление. Зато Каппадокия Риму не принадлежит. И хотя она относится к сфере наших интересов, у меня создается впечатление, что и Никомед, и молодой Митридат возомнили, будто Каппадокия слишком удалена от Рима и слишком мало для него значит, чтобы нельзя было попытать там военного счастья. С другой стороны, они подбираются к ней как воришки, скрывая истинные намерения за подставными фигурами и родственниками на троне.
Марий проявил готовность к спору:
– Я