«Человек лишь маленький кораблик, которого несет течение жизни по волнам кармы, рока. А страшное или прекрасное – не более чем фон на пути этого движения. Декорации, к которым по воле Сил выносит человека, показывая ему то одну сторону монеты, то другую. А что ему больше понравится, это уж решать человеку. Что понравится, так он и будет относиться ко всему происходящему с ним, так и будет себя вести с самим собой в первую очередь, а уж во вторую с окружающими его созданиями. Так что в итоге выбираю я? Вот ведь поистине философский вопрос», – холодно усмехнулась я про себя.
И резко тряхнула головой, отчего волосы мокрыми грязными сосульками свесились на глаза. «Что твой черный терьер, Притом не мытый», – мелькнула в голове ехидная мысль. Отчего я глупо хихикнула.
Затем несколько секунд снова постояла молча, раздумывая. Познать самое себя, оказывается, совсем не просто.
«Да, черт возьми, я выбираю – ЖИЗНЬ», – решила я. Затем, зло прищурившись, подняла голову вверх и, раскинув руки, яростно прорычала:
– ЖИЗНЬ! Вы слышите, с…ки?! ЖИЗНЬ!
Мокрые волосы спутались, тяжелое пальто тянуло вниз, грязные руки саднило, болело колено, но…. Я была жива. Жива! И потому надо было выбираться отсюда. Вопрос: как? И куда? Грязная, мокрая, уставшая, оборванная.
А-а… «К бабушке», – решила я.
До нее было ближе всего. К тому же она все еще была на даче. Это был плюс. Правда, жила она в коммуналке. И это был минус. Но соседи-алконавты обычно все выходные квасили, не вылезая из своей комнаты. Так что их теоретическое наличие проблемой не являлось. И это решало возникшую дилемму – куда податься? – несомненно, в пользу бабули. Приняв решение, я, убрав мокрую прядь волос со лба, довольно шустро заковыляла дальше.
Как говорится: «Вижу цель. Иду к ней. Что тот “Искандер”2, бли-ин», – иронично хмыкнула я.
Аллея казалась бесконечной, как Млечный Путь. Нога болела, мокрое пальто тянуло к земле, грязь на лице и руках начала подсыхать и стягивала кожу, мокрые волосы слиплись, полуоторванная подошва ботинка противно хлюпала.
Вот такой офигительной «красоткой» я и вползла, наверное, в последний на сегодня трамвай. Пробила, слава богу, не потерявшуюся в суматохе этого вечера карточку. И протянула ее кондукторше. Но та лишь махнула рукой, брезгливо оглядев меня с ног до головы.
– Обкурятся, поблядушки, а потом в трамвай…. – услышала я ее презрительное бормотанье.
Просверлив ее спину уничижительным взглядом и показав ей фак, я устало облокотилась на поручни и посмотрела в окно.
Так, почти бездумно глядя в темное от грязи и наступившей ночи оконное стекло трамвая, с засохшими дорожками слез дождя на нем, я начала свое продвижение к дому, прочь от ночного кошмара.
Под негромкое поскрипывание, кряхтенье, мерный перестук колес и грохотанье по рельсам трамвая за окном неторопливо проплывали дома с манящими в тепло и покой светящимися огоньками окон; темные парки,