В конце концов, какая разница: начать мыслительный процесс с рассветом, или чуточку попозже. Тем более, что где-то прочитал, что если вы хотите думать плодотворно, то этим предпочтительней заниматься после двух… Может, врут, может, нет, но у меня выбора не было, тем более, что я ещё не ел, а это дело посерьёзней, не поев, я не сяду даже смотреть телевизор. Как я и ожидал, батон, на который я рассчитывал в своём полусне, Витька подло съел. Руководствуясь, видимо, принципом, «кто первым встал, того и тапки». А съесть хоть что-то было нужно, мозг думал только о еде. И на все мои попытки эти мысли отодвинуть, пел своё: «а не съесть ли нам?..» Не поросёнка жареного, с утра я к жареному как-то не очень… Но в главном мозг был прав, что-то проглотить было надо. Хлеба не осталось, это я выяснил точно, не было и сухарей. Но в результате тщательного обыска мною в кухонном шкафчике был обнаружен затаившийся пакет манки, в жестяной банке таинственно белело нечто похожее на сухое молоко. На язык было не ясно, но я рискнул, растворил это дело в воде, водрузив кастрюлю на огонь, тоненькой струйкой всыпал половину стакана манки, слегка посолил. Подумав, всыпал сахара (кто желает, может добавить хоть перца), тщательно помешивая, сварил. Налил в тарелку исходящей ароматным паром массы, съел. Немножечко подумал, и, прямо из кастрюльки выгреб остальное, поскольку каша до некоторой степени уже «схватилась».
А дальше дело пошло: поместив кастрюльку в раковину мокнуть, я направил свою мысль на основное. По порядку, как у римлян: «Что? Где? Когда? Кому выгодно?» По пунктам: «Что?» – Пока что – «отравили» и инфаркт. Свежеиспечённая вдова, которая кашу и заварила. Прибывает группа. Судмедэксперт, призвав в свидетели «скорую помощь», делает предположение, что Николай Иванович Райхерт, кажется, умер.
Далее по списку – я: что называется, вынесло… Помню оживление группы, когда меня под пистолетом в помещение ввели. Надеясь закрыть дело по горячим следам, кто-то, возможно, потирал уже руки. И, как оказалось, напрасно. Уступая давлению следователя, и угрозе оружием (про оружие – для красного словца, но – пусть…), я назвал своё имя. Знакомство с покойником отрицать так же не стал. А дальше меня стали ущемлять: на вполне закономерный вопрос, умер ли пострадавший от того, что вышел срок, или ему помогли? На вполне невинный вопрос работники правоохранительных органов отвечать категорически отказались, мотивировав это тем, что, видите ли, «вопросы тут задают исключительно они». Самым деликатным оказался эксперт; памятуя о моём праве на информацию как гражданина, тем не менее, прямо на вопрос не ответил, но объявил, что делать какие-либо выводы по поводу… без дополнительных исследований вот так, навскидку, он не рискнёт.
Но это «о правах…» всё сантименты, жаловаться прокурору я не собирался всё равно. Необходимо было сосредоточиться на основном, вот только что считать тут основным?
Расхаживая от крыльца до калитки и обратно, я напряжённо