Наклонившись к худенькому плечу бабы Тани, я дотянулся до уха и стал шептать:
– Хочу сделать предложение, думаю, оно тебе понравится…
– Хорошо, мой мальчик. Потерпи до дома, там и поговорим…
Она крепко сжала мою руку под столом. "Дома, так дома", – подумал я и мне стало намного легче. Я был уверен, она скажет "да".
Глава-8.
Мама, конечно, слышать не захотела о моей жизни у бабушки. А отец не смог сам решить простой, на мой взгляд, вопрос, начал звонить ей, советоваться, потом отослал меня на кухню к бабе Тане и по скайпу говорил один. Но я слышал, как мама довольно строгим голосом учила его: надо поговорить с бабушкой о возможном переезде нас – её, папы, Дашки и меня – в дедушкину квартиру. Папа молчал, лишь сказал: время траура не для таких разговоров и что у бабушки будут свои взгляды на эту проблему. Мама стала его ругать, ну, упрекать опять же, что он ничего не может решить сам.
Я прошёл на кухню, увидел, что бабушка сидит у окна, смотрит на улицу, а глаза у неё ничего не видят. Дом был старый, наверное, с дырками, и разговор папы с мамой она слышала не хуже меня. Почему-то совсем не отреагировала, когда я прижался к ней, положил руку на плечо и стал целовать в голову, закрытую чёрным, пропахнувшим церковным воском, платком. Она третий день после похорон дедушки Коли ходит в церковь, молится. Мы с папой тоже раз пошли с ней, в церкви было интересно, но тоскливо: дома и на улице ещё как-то забываешь о деде, а там он весь перед тобой. Будто стоит рядом с иконой Николая Чудотворца (первый раз я увидел её в музее), но спиной ко мне, вроде бы хочет повернуться и посмотреть, а не может… Я ошибаюсь, наверное, от этой тоски везде вижу дедушку.
Наконец, бабушка поняла, что я рядом, наклонила мою голову и, поцеловав в лоб, сказала:
– Ничего, сынок, ничего, мой маленький, я выдержу и одна, а на Новый год обязательно приезжай. И Дашеньку возьми с собой.
Не зря моя мама зовёт её "товарищ комиссар": бабушка может и виду не подать, как ей тяжело и больно. Но я-то всё вижу. И вдобавок, понял две вещи. Первое: плетью обуха не перешибёшь, так говорит папа о нашей маме. Аргументы у неё железные: ребёнку, особенно в таком возрасте, нужны родители. Потом – школа с экзаменами, теннис, изостудия. Конечно, по её словам, неплохо бы иметь всё это не в провинции, а в столице, но, что делать, утверждает она, нас там не ждут. И второе: мои родители, не разрешив мне пожить у бабушки, притворяются, будто не видят, как тяжело ей сейчас. Это меня огорчает больше всего. Даже больше планов мамы: старую квартиру деда продать, вместо неё купить коттедж на природе, для бабушки – выменять комнату в коммуналке.
Я