Мда. Теперь у меня не оставалось сомнений в том, что я сделал правильный выбор, когда сразу отбросил мысль о том, чтобы сдаться. Я оказался бы среди этих бедолаг.
Пора было собрать побольше сведений о базе и ее выходах на поверхность. С каждой минутой мне все меньше и меньше хотелось здесь оставаться.
Пролежав около часа на бетонном полу, я терпеливо дождался пронзительного звонка. Рабочие гуськом потянулись к выходу, вытирая руки о грязные комбинезоны. На всякий случай пролежав еще пару минут, я осторожно высунулся из-под цистерны. Под потолком сверкнула линза, и камера наблюдения медленно стала поворачиваться в мою сторону.
Я упал на пол, обливаясь потом и молясь, чтобы она меня не заметила. Дождавшись, пока камера повернется в другую сторону, быстрым шагом миновал просматриваемый ею участок. Убедился в отсутствии других устройств наблюдения и углубился в сеть переходов, прорубленных прямо в толще скалы. Чтобы ненароком не налететь на рабочих или охрану, я старался держаться в тени. «Вентиляция!» – озарило меня.
Достав нож, я взобрался по контейнерам к вентиляционным трубам и быстро открутил крепление ближайшей решетки. Забравшись в пыльную трубу, закрыл за собой решетку, тщательно примотав с помощью липкой ленты. Освещение внутри оставляло желать лучшего, так как шло только через равномерно расположенные решетки в воздуховоде и не могло рассеять тьму в глубине. Обдуваемый невероятно горячим затхлым воздухом подземелья, я упрямо полз вперед, собирая на себе пыль и грязь. Иногда приходилось замирать на месте – когда под трубой грохотали сапоги охранников или шелестели шаги пробегавших рабочих. Жажда мучила меня нещадно и в этой пыльной дыре чуть не свела с ума. Горло превратилось в сухой колодец, требовавший воды немедленно. Я так давно выпил последний глоток из фляжки, что не помнил, когда именно. Взять воду было неоткуда, да и заряд фляги истощился. Оставалось терпеть и надеяться на лучшее.
«Ничего! – успокоил я себя. – Если в подводных пещерах не сгинул, и не поддался гипнорастениям, то и здесь не пропаду…»
Сжимая в руке рифленую рукоять штык-ножа, я каждую минуту маниакально проверял его остроту большим пальцем. У меня руки чесались воспользоваться им. Враг рядом, а я, как крыса, ползаю по трубам. Черт знает что! Это недостойно имперского солдата, а тем более – сержанта. Мой удел – война, пожирающая без остатка звездные системы, а не это бесконечное ползание. Дорого бы я сейчас дал за коммуникатор. С каким удовольствием и восторгом я посмотрел бы на это гнездо, когда его начнут долбить штурмовые подразделения «Альфа». Они душу вынут из обитателей базы, спасая своего. Я так размечтался, рисуя эту радужную картинку, что чуть не выдал себя, когда под трубой раздался приглушенный хохот.
– А жаба-то недолго клюв воротила! – заливался смехом бугай по кличке Челюсть, узнаваемый по сильному акценту жителя окраинных миров, где я был пару раз.
– Это ты здорово придумал, засунуть в его птичий зад аргоновый паяльник!