Новая притча. Александр Иосифович Петрожицкий

гипс, мама часа два отмачивала её и отмывала в воде с бактерицидным мылом, и теперь вид у руки вполне презентабельный. Дело в том, что она срастается криво, и это видно теперь воочию, поэтому Олег Павлович предложил два решения: или мне вытягивают руку и после кладут снова в гипс, но это минимум на полтора месяца, или в руку вставляют пластину, и тогда она становится оперативной в самое короткое время. Пластину! У меня и тени сомнения не мелькнуло, так я устал лежать. Почему лежать? А кто же мне разрешит костыли, если одна рука сломана и не в гипсе? Ах, почему руку не прооперировали вместе с ногой? Потому что кожные покровы после аварии были в неподобающем состоянии. Вот примерно об этом идёт сейчас высокоучёная беседа. Я молчу и благожелательно на всех поглядываю.

      – Подними-ка руку, – говорит вдруг профессор.

      Я поднимаю.

      – А пальцы шевелятся?

      Да, и пальцы шевелятся.

      – А ну-ка распрями в локте. Что, больно?

      Я морщусь и распрямляю, сколько могу.

      – Ну, а вот так? – профессор сжимает свою руку в кулак и начинает им вертеть, как если бы дверь открывал.

      Это самое болезненное, но я стараюсь повторить вслед за ним.

      Профессор переглядывается с ассистентом, который всегда стоит ближе всех. Это самый нелепый персонаж, который, несмотря на близость к профессору, кажется из всей компании наиболее далёким от медицины. У него лицо тайно пьющего монаха, шапочку он носит, как держал бы меч человек, всю жизнь бывший писцом, и в нагрудном кармане его халата сложенный стетоскоп, что только увеличивает комичность образа. Итак, профессор переглянулся с ним и спросил как бы у себя:

      – И так срастётся, а?

      Ассистент важно кивает.

      – Всё, не нужно операции.

      Я опешил, а профессор уже перешёл к следующей кровати.

      Времени 09.00.

      09.00?? Ну, это я хватил! Ещё завтрака не было, а я уже прокрутил профессорский обход. Это обычный бывает до завтрака, как раз от девяти до десяти, а профессорский – никак не раньше одиннадцати.

      Проснулся Пётр. Ночью он сходил к Володе и получил ещё один обезболивающий укол, поэтому утром спал в полную силу. Я слышу, как он тихонько запел:

      Вернёмся с победой,

      К тебе я приеду

      На горячем боевом коне.

      Значит, настроение у него хорошее. Мы приветствуем друг друга поднятием левых рук (у него тоже больная правая) и кратко информируем о ночных занедужиях. Потом он надевает свой странный, но такой уютный пиджак и выходит на балкон курить. Я смотрю ему вслед и только сейчас вижу в полной мере, какое сегодня чудесное утро.

      …такое впечатленье, что лето вернулось: воздух прозрачен и звенит предчувствием дня, и кажется, что за крышами море.

      Это было окончание одной смс-ки.

      Времени 09.45.

      Вот и завтрак, его слышно издалека, да и прислушиваться нет надобности – достаточно взглянуть на Витю. Завтрак это всегда каша, четыре вида каши. Не на выбор, конечно, а с чередованием по дням: овсяная, манная, гречневая и (самая вкусная) пшённая.