Во-первых, я очень любил бывать на Селигере – каждая поездка на это уникальное супер-озеро была для меня настоящим праздником, во-вторых, мне было очень приятно, что меня туда пригласил сам Борис Дмитриевич. Причем в интонации его голоса, когда он приглашал меня на Селигер, мне явственно почудились заговорщические, почти таинственные нотки, что в моих глазах придало этому приглашению особую пикантность. А, может и не было никаких «тревожных и таинственных ноток», а прибавились они «автоприцепом» в моем собственном воображении уже потом, поздним вечером, когда Борис Дмитриевич позвонил мне вторично, спустя несколько часов после своего «дневного» звонка.
К тому моменту, когда «БД» мне позвонил вторично, я уже успел приготовить все необходимое для завтрашней поездки и собирался «отходить ко сну». Погода, помню, вроде как, ни с того ни с сего портиться начала – тучи на небо набежали и в воздухе сильно посвежело, хоть весь день был солнечным и жарким, и ничто не предвещало скорого дождя. Я еще подумал невольно, что завтрашняя поездка на Селигер, если «зарядят» ливни с грозами, может и не состояться. И, тут-то, как раз и позвонил «БД». Лишь только я его услышал, так сразу и понял по голосу, что кардинально испортилась не только погода, но и настроение у Бориса Дмитриевича.
– Не спишь еще?! – спросил он извиняющимся тоном и голос моего наставника звучал глухо и крайне невыразительно. – Прости, что так поздно!
– Что-то случилось, Борис Дмитриевич?! Завтрашняя поездка отменяется?! – сразу решил я «взять быка за рога» и поставить все «точки над «и».
– Да нет, Саша – поездка-то, как раз и не отменяется! – успокоил меня «БД», но голос его продолжал звучать глухо, невыразительно и, в целом, «убито». – Мы ее не в силах отменить – эту поездку! Особенно, при сложившихся обстоятельствах, Саша!
– А, что за обстоятельства, Борис Дмитриевич?!
– Час назад я разговаривал с Багдадом – мне оттуда позвонили!
– Тот самый «халдейский мудрец»?!
– Нет – его старший сын, Майран. Он сообщил мне о скоропостижной смерти своего отца, профессора Нурбока.
– Искренне соболезную!
– Не в этом