А нужно это прежде всего для того, чтобы защитить само наше общество. Общество не может жить во тьме, общество устало быть обманутым и обманываемым. И для того, чтобы одно из главных прав человека – право на свободную информацию – состоялось, надо также добиться, чтобы состоялось право журналиста и право главного редактора на убеждение. Журналист не может выполнять свою общественную роль без защищенного права на собственное мнение – право, которое обычно попирается и хозяином газеты, и тем, кто спонсирует газету и телепрограмму, а бывает, и главным редактором (тоже проблема – отношения журналиста и главного редактора!).
Если говорить о таких странах, как Германия – там есть специальные законы, которые защищают права главного редактора и права журналистов. Например, снять Голембиовского3 в условиях Германии – это огромная проблема. Помимо скандала были бы жуткие материальные затраты для новых владельцев контрольного пакета акций: они должны были бы очень много заплатить снятому редактору. То же самое в отношении журналиста. В Финляндии, чтобы его уволить, надо, во-первых, получить разрешение финского союза журналистов, во-вторых, уволенный газетчик получает зарплату за 2—3 года. А она, естественно, не 50 и не 100 долларов, как у нас в большинстве районных газет.
В связи с этим, конечно, нам нужен крепкий Союз журналистов, с которым бы считались. И не только он. Поэтому мы в его рамках – а наш союз сегодня объединяет свыше 150 тысяч человек в России – собираемся осенью создать свой профсоюз, который будет защищать журналистов, договариваться с работодателем о зарплате, условиях труда и т. д.
…А журналист нуждается в защищенном законом праве на свободу информации и собственное мнение, он должен быть защищен и материально, и социально. Журналист без убеждений, журналист усталый, нищий, без социальной защиты и творческого общения – плохой журналист. Его легко купить. А за ангажированность прессе приходится дорого платить – многие издания уже настигла кара. Не случайно много московских газет потеряли читателя, уронили тираж в 20—30, а то и в 100 раз. Это о многом заставляет задуматься.