– Завнедрялись у нас опера в странные компании! Где самая темная бойня – там и мы в лифтах! Я этого Штукина помню – не первый уже звоночек, далеко не первый! Молодой, да ранний! И главное, адвоката уже имеет, и не положнякового, а с частной практикой! Учись, Петр Андреевич! Ты б вот так, в его-то годы, начальству ответил: «Для начала я должен проконсультироваться со своим адвокатом»?
Крылов попробовал было защитить опера:
– И все? Крест на человеке?! По-другому мы, видимо, не можем! А ты его помнишь как тупорылого коррупционера?
Ильюхин жестко усмехнулся:
– Отчего же тупорылого? Я его хорошо помню. Смышленым опером был. И далеко не лентяй.
– Твою мать! – взорвался Крылов. – Так почему же тогда «был»? Блядь, вот сразу «был»! Ведь даже Мюллер Штирлица понял, а ты вспомни, где пальчики этого штандартенфюрера обнаружены были!
– А я помню! – легко отбил довод Виталий Петрович. – Люблю этот фильм и помню, как Штирлиц папашу Мюллера ловко облапошил. Но у нас-то – не кино! У нас уже круче, чем в кино!
Крылов вскочил и забегал по кабинету, словно по камере, взад-вперед:
– Да я его к себе возьму, этого опера!
Разговор шел так, как его и моделировал Ильюхин. Крылов заводился и хавал все за чистое, не замечая, как постепенно успокаивается его собеседник, изначально кипевший, как чайник:
– Извини, но ты не в ЗАО «Уголовный розыск» работаешь! Знаешь, ты иногда…
– Да такой скукой от вашей казенщины тянет! – перебил Ильюхина Петр Андреевич. – Жил-был опер. Как выясняется – не самый худший, а в будущем, может быть, и лучший! И вот он, в силу отношений со знакомым – пусть и не кристальной чистоты, но ведь и не самым близким, – попадает в лифт. Ой! Ай! Как посмел! В лифте с ранее судимыми?! А их там почти всех и положили. Ой! Ай! А он еще и не погиб?! Нет?! Мерзавец!!! А он и преступников, вооруженных автоматами, не поймал голыми руками через дверь? Нет?! Да что же это деется такое?! Гнать!! Гнать негодяя, чистить ряды! Оборотень. Да?!
Еще чуть-чуть и у Крылова изо рта пошла бы пена. Ильюхин же, наоборот, выглядел очень спокойным. Он закурил и очень тихо ответил:
– Есть, как ты понимаешь, нюансы. Петр, что мы вокруг да около ходим… Денис, с которым ты беседовал, он чей человек?
– А у Юнгерова что, все с песьими головами? – немедленно вызверился Крылов.
Виталий Петрович пожал плечами:
– С песьими, не с песьими… Впрочем, на мой вопрос ты сам ответил.
Петр Андреевич даже задохнулся:
– А ты меня что на словах подлавливаешь?! А если б я вот так с Юнгеровым в лифте – ты бы что, погоны с моих плеч стал рвать?!
Ильюхин встал и вплотную подошел к собеседнику, положил ему руки на плечи, словно и впрямь собрался погоны сорвать. Тон его, однако, был примирительным:
– Обожди,