– Понятно.
Сергей неодобрительно покосился на нечесаные волосы друга и пятидневную щетину.
«Хотя, это ему идет, – подумал он. – Похож на какого-то голливудского героя, имени которого он сейчас никак не мог вспомнить. Мышцы немного подкачать, тогда точно будет похож».
– Совсем одичал, холостяк? – сказал он вслух. – Давай стаканы, пить будешь. Штрафную. Мы тут с Савой уже немножко расслабились.
Тесная кухня Тимофея, квадратуру которой ученые архитекторы эпохи развитого социализма научно обосновали как оптимально-комфортную для советского человека, с мебелью до перестроечного дизайна, состоящую из ламинированного кухонного стола, ламинированных табуреток и ламинированных навесных шкафов неестественного зеленого цвета, на время встречи друзей стала им уютным и желанным прибежищем на этот вечер.
Поздний вечер подходил к концу, не сулив друзьям безболезненных ощущений на рассвете.
Однако пока никто об этом и не думал. Они не собирались расставаться. Ведь только-только подошли к главному. Были посмакованы все школьные воспоминания, и допита последняя бутылка водки.
Топор, подвешенный над потолком кухоньки посредством выпущенного друзьями дыма с помощью трёх пачек сигарет, тщательно замаскированных российскими производителями под бренд «Мальборо», зримо раскачивался над их головами. Угрожая крупным черным шрифтом на пачках преждевременным уходом из жизни курильщику, а также всем невольным свидетелям этого его аморального поступка. В смысле – пассивным курильщикам.
От автора: Извиняюсь еще раз. Забежал слегка вперед. В смысле страшной надписи на сигаретных пачках. Это случится много позже, когда кривые и острые, отравленные трупным ядом клыки западной демократии уже основательно вопьются в нежное, слабо защищенное законами тело российского обывателя. Грызя, тихо похрюкивая, российскую экономику. Извините за небольшой сбой в повествовании. Обидно же, черт возьми! А топор все же висел.
Сергей, как будто бы и не пил совсем, обратился к Тимофею.
– В общем-то, так, Тимофей! Как ты уже, наверное, догадался, мы пришли к тебе не только для того, чтобы пить ночью водку и вспоминать всуе минувшее, – сказал он, взглянув на собеседника пристальным взглядом.
– У нашего с тобой друга проблема, – продолжил он, – Очень, по-моему, серьезная. И, кажется мне, что она по твоей части. Выслушай его, пожалуйста, и сделай свои выводы. Ты же у нас всё-таки психолог. Хотя немного и недоразвитый. Я имею в виду образование.
– Понял я. Давно уже все понял, глядя на Саву. Давай, что ли, ущербный, излагай. И поподробнее.
И Савелий начал рассказывать.
А два его закадычных друга слушали, не перебивая.
За окном уже занималась заря очередного знойного дня. И была давно выскоблена до дна последняя металлическая банка заныканного Тимофеем от семьи старомосковского растворимого кофе.
Савелий закончил свой рассказ. Повисла долгая тишина.
– Вот как? Понятно, – Тимофей прошелся