В последнем акте раздавались автографы, и Тесс добросовестно выполняла просьбы, надписывая пожелания именинникам, юбилярам и фразы типа «Моей преданной читательнице Джанет» или «Ли, надеюсь, этим летом вновь увидимся на озере Токсауэй!» (несколько странная просьба, поскольку Тесс никогда там не бывала, однако это, очевидно, не слишком тревожило явно побывавшую там обладательницу автографа).
После того как все книги были подписаны, а собравшиеся удовлетворены сделанными на сотовые телефоны снимками, Рамона Норвил препроводила Тесс в свой кабинет на чашечку настоящего кофе. Для Тесс не стало неожиданностью, что мисс Норвил предпочитала черный: хозяйка мероприятия была явно из «черной команды» и наверняка шлепала по выходным в ботинках «Мартенс». Удивление вызвала лишь висевшая в рамке на стене подписанная фотография. Лицо казалось знакомым, и вскоре Тесс, порывшись в закоулках памяти – это отлично умеют делать все писатели, – сумела выудить оттуда имя.
– Ричард Уидмарк?
Мисс Норвил несколько смущенно, но в то же время польщенно рассмеялась.
– Мой любимый актер. Сказать по правде, девчонкой я даже была в него влюблена. Удалось получить автограф за десять лет до его смерти. Он уже тогда был стар, но подпись настоящая – не факсимиле. Это вам.
На какое-то мгновение Тесс подумала, что мисс Норвил имеет в виду фотографию с автографом, но тут заметила в ее пухлых пальчиках конверт. Конверт был с «окошком», в котором виднелся вложенный чек.
– Благодарю, – забирая его, сказала Тесс.
– Не стоит благодарности – вы отработали все до последнего цента.
Тесс не стала протестовать.
– Теперь о том, как срезать путь.
Тесс приготовилась слушать. Одна из Клуба любительниц вязания, Дорин Маркис, как-то сказала: «Самое приятное в жизни – поесть еще тепленьких круассанчиков и побыстрее оказаться дома» – так автор вложила в уста персонажа свое тайное желание.
– Ваш навигатор с перекрестками справляется?
– Да, «Том» очень сообразительный.
Мисс Норвил улыбнулась:
– Тогда задайте ему пересечение Сорок седьмого шоссе со Стэг-роуд. Мы называем его одиноким шоссе – там сейчас почти никто не ездит, с тех пор как появилось это чертово Восемьдесят четвертое. Но дорога живописная. Протрясетесь миль шестнадцать: асфальт залатанный, но не очень бугристый; по крайней мере был таким, когда я ехала в прошлый раз – кстати, весной, когда появляются все выбоины, как мне кажется.
– И мне тоже, – поддакнула Тесс.
– Доберетесь до Сорок седьмого, увидите указатель на Восемьдесят четвертое, но останется вам лишь миль двенадцать – в том-то и прелесть. И время сэкономите, и путь более безопасный.
– Надо же – столько прелестей