Тафур отпил большой глоток из бокала. А если он предпочитает уехать сию же минуту? Он глубоко вздохнул и выпрямился на стуле. Тут нужно было действовать наугад.
– Могу вас уверить, что интересы герцога надежно защищены. – Он отогнул полу плаща, вытянул на вершок шпагу из ножен и тут же с коротким звяканьем задвинул ее на прежнее место. – Сделайте милость, передайте синьору Лоренцо, что я глубоко признателен ему, но не могу брать обязательства за герцога без его согласия. Что же касается лично меня, то я сомневаюсь, что могу быть полезен этому дому чем-то таким, чего не могут для него сделать другие, а быть должником не в моем обычае.
Фичино медленно встал и обошел письменный стол. Невозмутимо взглянул на шпагу.
– Это толедский клинок? Простите мне мое любопытство, но я хотел бы полюбоваться еще раз.
Тафур поднялся со своего места, извлек шпагу из ножен и, положив ее конец на левое предплечье, протянул канонику:
– Она досталась мне в наследство от деда, дона Альваро Тафура, который заказал ее для моего покойного отца дона Хуана Тафура у мастера Пелайо из Толедо.
Каноник впился в длинный вороненый клинок восхищенным взглядом. Однако же не захотел брать его в руки.
– У вас может составиться превратное представление обо мне. Я солдат от медицины и знаком с оружием только по тому ущербу, какой оно наносит. Хотя способен увидеть в нем красоту, каковая всегда присутствует в творениях настоящего мастера.
Тафур убрал шпагу в ножны. Каноник пристально взглянул на него:
– И еще я способен быть верным слугой, дон Педро. А потому настаиваю, чтобы вы ехали в экипаже и под охраной, каковую вам предоставляет этот дом. Ваша отвага не принесет никакой пользы, если вы не доберетесь живым до Родоса. И еще больше осложните задачу герцогу, без нужды рискуя тем, что он вам доверил. Примите от его имени руку друга, который с должным уважением относится к его высокому титулу. Заверяю вас, что род Медичи не имеет обыкновения требовать плату за свои благодеяния.
Тафур выдержал его взгляд. И вдруг почувствовал, что его подташнивает. Он искоса взглянул на бокал и попробовал припомнить, пил ли вино Веспуччи. Да нет, синьору Фичино незачем прибегать к знаменитым флорентийским зельям. В голосе каноника ощущался напор, он стал вдруг звонким, как сталь клинка.
– Что же касается лично вас, – произнес он, вновь усаживаясь на скамью, –