Время оно. Михаил Успенский

листья, норовя ухватить позеленее.

      Он отбежал подальше, чтобы не попасть под копыто, и тут разглядел свисавшие с дерева огромные человеческие ноги в кожаных лаптях.

      Богатырь отошел еще. На самой нижней ветви, удавившись толстым ладейным канатом, висел волот-великан. Язык у великана вывалился едва ли не ниже густой бороды. Один глаз волота был закрыт, другого, видно, не было вовсе – иначе зачем нужна была висельнику при жизни черная повязка, как у морского разбойника?

      Мало того, из груди волота торчало толстое и длинное древко копья, коим был он пригвожден к стволу.

      «Ух ты! – промолвил молчком Жихарь. – Надежно с тобой распорядились, наверняка…»

      Великан, словно бы услышав его, открыл глаз. Око было большое и ярое. Волот приподнял свисавшую руку и несколько раз двинул ладонью в сторону: дескать, проходи, не мешай, не до тебя…