Разменяв пятый десяток, он понял, что искать стало лень.
Любой знающий профессию мог рассмеяться.
Доцент работал в цветнике, где каждая вторая двоечница была готова сдать экзамен без помощи головы. Говорить о «поиске» не приходилось.
Но все обстояло так, как обстояло.
Сергеев стыдился признаваться в малознакомых компаниях, но за всю жизнь он ни разу не воспользовался преподавательским положением. Причем делал это не из моральных соображений, а по более глубоким причинам.
С одной стороны, сам себе он казался достаточно привлекательным, а секс за оценку был вариантом проституции.
А с другой, Сергеев знал, что слава разносится широко.
Только идеалист, не знающий реального положения, мог полагать, что студентка, готовая отдаться за зачет по системному анализу, позиционирует себя «униженной и оскорбленной».
На самом деле такие опыты считались у девиц личными достижениями, ими хвастались перед подружками, обсуждали интимные детали преподавателей.
Ситуация не казалась из ряда вон выходящей, Сергеев своих достоинств не стеснялся, но она могла послужить источником неприятностей сверху.
Его неблизкий приятель, доцент Игорь Васильевич Лукьянов с кафедры экономической теории, решал проблему иначе.
Не заводя отношений на дневном отделении, экономист выбирал цели на заочном. Женщины разных возрастов, съезжающиеся на сессию, совокуплялись с преподавателями для полноты жизни.
У доцента имелась телефонная база, он предпочитал замужних с детьми, поскольку от них не исходила угроза брака.
Вразрез с общепринятыми понятиями, некоторые заочницы встречались с Игорем и в течение семестра – тоже просто так.
Сергеев приятеля одобрял, но пример не брал.
С некоторых пор он стал замечать, что работа среди молодежи высасывает силы.
Ведь находиться в окружении молодых девиц – зимой благоухающих, летом полуголых – было тяжелым испытанием для мужского организма.
Соседство свежих тел сначала вызывало подъем эмоций, затем досаду от невозможности реализаций, а потом отключало центры восприятия – причем надолго, если не насовсем.
Этот казус они не раз обсуждали с Лукьяновым, стоя на площадке и провожая глазами студенток, спускающиеся и поднимающиеся по лестнице.
У экономиста наблюдалось аналогичное явление: возбуждение через досаду переходило в торможение. Причем – в отличие от Сергеева живя насыщенно – Игорь Васильевич жаловался, что непрерывное подавление желаний сказывается на мужской силе как таковой.
Вдоволь насмотревшись, приятели приходили к выводу, что психологические половые расстройства являются профессиональным заболеванием и преподавателям надо платить за вредность.
Ненужно подумав о Марине, показавшей белый живот у доски, Сергеев вспомнил, какую-то статью про мужской лунный цикл. Автор утверждал, будто мужчина ничем не отличается от женщины,