Электророман Андрея Платонова. Опыт реконструкции. Константин Каминский

проецируясь на бумагу, заменяют действительно напечатанные буквы и создают их иллюзию. Таким образом, мы беспрерывно создаем или восстанавливаем. Каждое отдельное наше восприятие можно сравнить с замкнутым кругом, где образ-восприятие, поступающий уму, и образ-воспоминание, проецируемый в пространство, вытесняют друг друга. <…> Мы же, напротив, думаем, что рефлексированное восприятие представляет собой кольцо, где все элементы, включая воспринятый предмет, находятся в состоянии взаимного напряжения, как в электрической цепи, так что ни одно возбуждение, исходящее от предмета, не может по пути затеряться в глубинах ума: оно должно возвратиться к самому предмету». – Bergson H. Materie und Gedächtnis. S. 95–96.

      193

      Ibid. S. 239–240.

      194

      Ibid. S. 244.

      195

      Дихотомия наррации и дескрипции образует основной водораздел повествования, согласно «Нарратологии» Вольфа Шмида, и хотя оба текстовых модуса, как отмечает Шмид, образуют ясную оппозицию, граница между ними остается зыбкой и, как можно добавить, при определенных условиях ее переход оказывается весьма плодотворным. – Schmid W. Elemente der Narratologie. Berlin: DeGruyter, 2005. S. 17.

      196

      Платонов А. Жажда нищего. C. 168.

      197

      Там же. C. 168–169.

      198

      Schmid W. Elemente der Narratologie. S. 77.

      199

      В «Приключениях Атома» Циолковский намеревался передать свои социально-утопические представления, разработанные в эссе «Горе и гений» (1916), «Идеальный строй жизни» (1917) и «Гений среди людей» (1918). Более подробно о социально-утопических и евгенических проектах Циолковского в контексте ранней советской культуры см.: Hagemeister M. «Unser Körper muss unser Werk sein». Beherrschung der Natur und Überwindung des Todes in russischen Projekten des frühen 20. Jahrhunderts // Groys B., Hagemeister M. (Hg.) Die neue Menschheit. Biopolitische Utopien in Russland zu Beginn des 20. Jahrhunderts. Frankfurt am Main: Suhrkamp, 2005. S. 19–67. Хотя наррации в повести Циолковского очень мало по сравнению с дескриптивными элементами, субъективирование его метафизической и метасоциальной атомной теории относительно объективного стиля повествования существенно. «Мы хотим рассказать историю одного атома, его переселения из тела в тело, его жизнь в этих телах, впечатления его от пребывания в растениях, животных и людях. <…> История одного „Я“ (атома) есть история и целой Вселенной – атомов известного периода времени. Избранное нами „Я“ сначала составляло частичку Вселенной, потом частичку туманности, Солнца и, наконец – Земли». – Циолковский К. Приключения Атома. Повесть. М.: Луч, 2009. C. 22–23.

      200

      Немецкий перевод «Was ist Elektrizität? Erzählungen eines Elektrons» сделал Хансa Гюнтерa (псевдоним Вальтера де Хааса) в 1912 году одним из самых читаемых авторов научно-популярных книг своего времени. Вышедший в 1923 году русский перевод «Что такое электричество?» ориентировался на немецкую версию Гюнтера, чье «Введение в электротехнику» (1919) вышло в советской России в 1922 году в качестве хрестоматийного труда под заголовком «Электротехник-строитель».

      201

      Gibson C., Günther H. Was ist Elektrizität? Erzählungen eines Elektrons. Stuttgart: Franck’sche Verlagsbuchhandlung, 1919. S. 10.

      202

      Платонов А. Жажда нищего. C. 169.

      203

      «Между машиной желаний и телом, лишенным органов, прорисовывается узнаваемый конфликт. Безоргановому телу стали нестерпимы всякая машинная