горы» (слова Евгения Долматовского, музыка Юрия Милютина). И было от чего петь, избежал я тогда очень суровых наказаний. В те далекие 60-е годы пьяниц и дебоширов, попавших в вытрезвитель, стригли наголо, «залупили», как тогда говорили. Штрафовали и направляли дела в районные общественные комиссии. Материалы о хулиганстве и недостойном поведении, позорящем честь и достоинство советского человека, передавали для принятия мер на заводы и фабрики, в парторганизации и учебные заведения. За серьезные правонарушения приговаривали к пятнадцати суткам ареста (выходило обычно четырнадцать – две недели, так проще для не всегда знающих арифметику ментов), где ты должен был под началом милиции трудиться на позорных грязных работах: чистить снег на улицах, убирать захламленные помещения на предприятиях, грузить песок. На заводах обычно дебоширов и выпивох лишали 13-й заработной платы. В учебных заведениях наказывали строгими выговорами по комсомольской линии с занесением в личное дело. Это легкий исход, более тяжелый – это перевод с очного отделения на вечернее или заочное. Переброска на заочное практиковалась на гуманитарных факультетах. Всегда вчиняли штраф. Если ты не москвич, то прописка аннулировалась, и тебе не оставалась ничего иного, как сматывать удочки и катить в другой город. Нагольная стрижка была всегда, при всех нарушениях. Если сопротивлялся и отказывался добровольно пройти такую процедуру, то, не рассуждая о правах и свободах, привязывали жгутами к стулу и оголяли электробритвами, предназначенными для стрижки овец. При этом бритвенное устройство периодически опускали в сосуд с соляркой, считали, что она уберегает его от вшей, гнид и прочей нечисти, гнездящейся в шевелюрах. А на то явление, что по физиономиям, грудям и плечам текли масленые подтеки, внимания не обращалось. Попал – терпи и не скули.
Весь нерушимый Союз республик был покрыт широкой сетью вытрезвителей, их не было только в Армении. В вытрезвители Тбилиси и Кутаиси забирали по факту гостеприимства только русских, курдов и армян с азербайджанцами в придачу, то есть не грузин. Стали в это время возникать и женские приемники. Первый такой появился в Мурманске, а затем уже почин подхватили Москва и Ленинград. Во всех медвытрезвителях отечества раздевали «посетителей» перед укладкой в постель, как мужчин, так и женщин, ловко, зажимая голову между ляжек, крепкие мужеподобные дамы. Буянов привязывали к кроватям и окатывали струями из шланга холодной водопроводной, без подогрева, водой. Кровать была покрыта прорезиненной клеенкой, вода с матраса стекала, и никаких постельных благ – лежи, дыши и не рыпайся. Единственное неудобство – голым пребывать в холоде. А уж если вежливо попросишь, то могут снизойти до милости и набросить на тебя, грешного и оплеванного, рваную простынь. Тут много сейчас бы написали приколов, а раньше сказали бы – этнографических подробностей. В каждом вытрезвителе был свой план приема,
