Девица старательно вгляделась и недоуменно наморщила лоб.
– Нет, – ответила она вежливо. – Тут по-старому.
– А вы попытайтесь, – беспокойно попросила ее Катерина. – Это же русский язык… Верно?
Журналистка удивленно дернула подбородком, деловито сплюнула жвачку в кулак и попыталась честно отработать обещанную сотню.
– «Он иже, видевши гибель ея от демона плакохуся зело», – с натугой прозапиналась она и вопросительно посмотрела на Катю. – Еще?
Вместо ответа та протянула ей красивую хрустящую бумажку и молча указала на дверь зажатой в руке сумкой.
Слов у нее больше не было. Чувств и умозаключений – тоже. Все, что составляло в совокупности Катино «Я», мгновенно объявило забастовку, отказываясь принять единственно возможный – совершенно невозможный вывод: эту случайную, выуженную ею наобум малолетку никто не мог вычислить и подкупить. А значит, книга действительно написана на языке Нестора и действительно только она одна… И прав, выходит, Арнольдович…
Но этот неумолимо возвышавшийся в конце нехитрых логических заключений вывод так и остался за воротами Катиного сознания, осажденного угрожающим здравому смыслу рядом фактов. И она не собиралась сдавать им крепость, даже если у нее кончится пища и вода и придется есть собак и крыс.
– Катерина Михайловна, – пропел на столе искаженный голос секретарши. – К вам посетители. Виктор Арнольдович и…
– Просите, – отрешенно отозвалась шефиня.
Взамен исчезнувшего в дверях красного рюкзака появились тугие, уже успевшие порозоветь в преддверии жирных процентов директорские щеки в сопровождении высокого сорокалетнего мужчины с запертым, как сейф, лицом.
– Позвольте представить, Адриан Маркато, – пролетел мимо ее правого уха голос директора. Но фамилия иностранца растворилась в воздухе дымом, прежде чем Катя успела ее осознать.
Она машинально отметила, что туфли оставшегося бесфамильным Адриана из натуральной змеиной кожи и стоят, наверно…
«Ах, не важно».
Коротко, но подчеркнуто почтительно кивнув ей, «сейф» проследовал прямо к столу и обнял книгу нетерпеливыми руками.
– This is it! – сказал Адриан.
А затем Катя услышала страшный нечеловеческий крик и увидела, что Адриан горит, и горит книга, и стол, и картина над ним, словно ее облили струей бензина. И отлетев к стене, ударившись плечом, обезумев, бросилась прочь.
Сорок семь минут спустя в пустынный и гулкий холл «Центра Старокiевскаго колдовства на Подолѣ» вошла длинноволосая дама с серым заострившимся лицом и пустыми стоячими глазами.
В окошке регистратуры сидела знакомая худосочная девица с вчерашним недочитанным детективом, существенно похудевшим с правой стороны.
– Здравствуйте, – обратилась к ней Катя абсолютно несвойственным ей вежливым голосом. – Я – Леся Украинка.
– Да ну! – недоверчиво хмыкнула девушка.
– Простите, – залепетала визитерша. – Лариса