Друзья ехали не останавливаясь до тех пор, пока уже совсем не стемнело. В потёмках вблизи развилки двух дорог они наткнулись на невзрачную корчму. Ворота были уже плотно заперты, а от порывов ветра на ржавой цепи с протяжным скрипом раскачивалась старая деревянная доска. Приглядевшись, Николай с трудом разобрал название корчмы: «Дорожный Крест». Запоздалых гостей в этом «Кресте» явно не ждали. Громкий, настойчивый стук по воротам заставил хозяина выйти на порог дома. Спускаться с лестницы из тепла в раскисшую грязь да под холодный дождь ему совсем не хотелось.
– Кого это там на ночь глядя несёт да честным людям спать не даёт? – громко и надменным тоном закричал дородный мужчина припозднившимся гостям.
– Открой, хозяин! Во имя святой церкви, пусти на постой бедных слуг Господа! – заговорил зычный молодой голос на латыни.
Владелец корчмы из-под покосившегося навеса с неохотой посмотрел на тёмное небо, с которого моросил нудный, по-осеннему промозглый противный дождь. Скривил недовольно лицо и зябко поёжился. По воротам вновь нетерпеливо забарабанили.
– Да иду-иду уж! – раздражённо прокричал хозяин постоялого двора и, не торопясь, вернулся в дом за короткой, видавшей виды курткой-дерюгой, которой и дождь не страшен, и грязь не так липнет.
Заодно прихватил с собой увесистый топор и лишь потом направился к воротам. По дороге ещё заглянул в хлев. Растолкал дрыхнувшего в сене здоровенного слугу да взял со стены факел. Теперь он был готов встречать нежданных ночных гостей. Слуга же, лениво почёсываясь и натужно зевая, непонимающе посмотрел на хозяина. Но, услышав нетерпеливый стук по воротам, быстро вскочил на ноги, схватил вилы и пошёл следом.
Давненько не смазываемые дёгтем петли ворот натужно заскрипели, и взору хозяина, корчмы и его единственного слуги предстали трое рослых мужчин в чёрных рясах. Их лица скрывала тень. Глубокие капюшоны защищали не только от дождя, но и от нежелательного чужого взгляда. «Монахи-иезуиты» по-господски сидели верхом на дорогих лошадях и свысока смотрели на стоявших внизу людей.
– Так пустишь слуг Господа, сын мой, на порог дома своего или оставишь дальше под дождём мокнуть? – степенно спросил у хозяина самый рослый из троицы.
Корчмарь не торопился с ответом. В левой руке он держал чадящий факел и всё пытался разглядеть лица своих нежданных