– Ой, снегирь! – воскликнула Саша, – Первый раз вижу, чтобы дома снегирей держали.
– Да не держит никто. Это только Жора у нас живет, – сказала Наташа.
– А как он к вам попал?
– Его папа с работы принес, из теплицы.
– Дядя Ваня работает в тепличном хозяйстве механиком, – пояснил Глеб, – теплицы огромные, с футбольное поле, полностью роботизированные. Людей, их обслуживающих, очень мало. Поэтому он и не может работу пропускать. Там надо роботов каждый день проверять. Если будет поломка, то огромные убытки хозяевам. За такое по головке не погладят. Скорее в шею погонят. А работу у нас найти нелегко. Вот дяде Ване и приходится с тяжелым сердцем, а на работу ходить. Сменить его почти некому.
– Да, теплицы у них суперские! – с восторгом продолжила Наташа, – я у папы сто раз была, но все равно интересно. Там теплицы для цветов на климатические зоны поделены, и в каждой роботы свою погоду делают. А люди ничего почти не делают. Роботы сами растения привозят, отвозят и проверяют компьютером.
– А птица-то откуда?
– А, это вообще интересно. У них теплицы каждое утро автоматически открываются. Для проветривания. А в щелки птицы иногда залетают. Так вот, чтобы птицы не портили там ничего, у них под крышей клетки-ловушки приделаны. С кормом. Залетит птица, увидит корм – и в клетку покушать. А клетка тут же захлопнется. Вечером все клетки вниз съезжают, и птиц на волю выпускают.
– Надо же, какое гуманное приспособление!
– Ну да. Однажды залетел к ним снегирь. Полетал и в клетку полез покушать. Его и захлопнуло. Он так перепугался, бедный, что, говорят, кричал, как резанный, до вечера.
– Да уж, голосок у него будь здоров. Я когда услышала, подумала, что на меня с потолка телега несмазанная катится.
Наташа рассмеялась.
– Да, наш Жорка не оперный певец. Поэтому на кухне и держим. А то свихнуться можно от его скрипучего верещания. Короче, когда Жорка в ловушку попался, то выпустили его. И что ж вы думаете?! На следующее утро, только крыша открылась, этот хитрец опять – раз, в теплицу залез и сразу в клетку за кормом. Только теперь уже не боялся ничуть. И с тех пор так и повадился. Утром залезет и жрет до вечера, а ночью его выгоняют. Он, паршивец, уже никуда и не улетал. Так и ждал каждый день дармовую кормежку. Растолстел так, что почти летать разучился. Короче, решили его домой забрать. Все равно он уже в природе не приживется.
– Да, молодец довольно упитан, – сказала Саша, критически оглядев снегиря.
– Это он уже похудел! Мы его на строгой диете держим, – пояснила Наташа.
– Слушай, а «Жора» – это потому что он обжора, да?
Наташа радостно захлопала в ладоши.
– Как это вы догадались? А то все думают, что его Георгием зовут. Типа, как георгин красный. Какой ты георгин?! Обжора ты несчастный, – сказала Наташа, обращаясь к снегирю, – Жорка-обжорка! Большой Жор! Не забудьте о Жоре, ужасном обжоре!
Снегирь внимательно слушал, что о нем говорили,