–Договорились. Можешь не волноваться. Кстати, я хотел спросить. Ты уже слышал о той битве в Нантворе? Совсем недавно, дней пять назад. Я вчера слышал, проезжая мимо поста Глотенов. Говорят, один из самых доверенных лиц восточного короля, лорд Игаран Гарбард проиграл битву и был повешен на крепостной стене вместе со своим старшим сыном.
–Ну, вроде того,– невесело хмыкнул наемник.– Я участвовал в обороне крепости. Правда о кончине лорда не знал. Ехал до окончания боя, когда знаменосцы Сибердов прорвались в крепость. Они каким-то образом пробрались в крепость и открыли ворота Нантвора в самом разгаре битвы.
–Серьезно? Участвовал? А-а-а, так откуда свежий рубец на лбу,– искренне удивился Калюс.– Я думал, ты не участвуешь в воинах лордов и королей.
–Я наемник,– с серьезным выражением лица покачал головой Норен.– За плату за мой меч я участвую везде, если сочту нужным. Но никогда…
–Не поднимаешь оружие на того, кто не поднимает его на тебя или других. Знаю я твой кодекс, Норен, ты постоянно о нем трындишь в каждый удобный момент. Именно поэтому ты мой единственный друг среди наемников.
–Может, в таком случае начать убивать всех подряд?– задумчиво спросил Норен сам у себя.
–Ой, хватит занудствовать. Я же знаю, что нравлюсь тебе. Ты надолго здесь?
–Думал переночевать и отправиться завтра на рассвете. А что?
–Да так. Тогда, пойду, сниму нам две комнаты.
Махом допив почти половину кружки, Калюс, не отрывая глаз от девушки отер мокрые губы и, отрыгнув в кулак аналогично Норену, встал и направился к трактирщику. Сев вполоборота, наемник наблюдал за другом. На самом деле на этот момент Калюс был единственным человеком, которого Норен действительно считал своим другом, но, поддаваясь своему немного вредному нраву и желанию (издержки профессии) быть в одиночестве, таковым его никогда не называл. Самое большее – приятель.
–Мы желаем снять несколько комнат,– сказал немного охмелевший изобретатель трактирщику, натирающему деревянную кружку.– Извольте освежить там пастели – желательно с запахом ливийского мыла – и…
Послышался пьяный гогот, и один из солдат шлепнул по заду удаляющуюся девушку. Она чуть взвизгнула и испугано посмотрела подпившего мужика. Трактирщик отец расширил ноздри в глубоком возмущенном вздохе, но не двинулся с места, видимо, не желая затевать ссоры с солдатней. Но Калюс… ох, идиот…
–Извольте, милсдарь!– воскликнул он выпившему дебоширу, сделав особый упор на последнем слове.– Как вы обращаетесь с дамой?! Немедленно извинитесь!
–Пшел отсюда, пока цел, шут гороховый,– насмешливо ответил ему солдат и загоготал вместе с дружками.
–Ах ты свинтус вонючий! Теперь извиняйся и передо мной, а не то я тебя…
–Что?– зло спросил он. Веселья как не бывало. Он медленно поднялся и, даже не дождавшись ответа, выхватил меч и с широкого размаха опустил его на голову Калюса.
Тот еле успел увернуться и клинок рубанул по лежащим