Разину не до сантиментов, о своем думу думает.
– Две минуты.
Отошли.
– Уходишь?
– Служба.
– Мне Игорь сказал.
– Кожухарь – хороший парень, ты присмотрись к нему.
– Я люблю тебя.
– Люда, мы вряд ли когда увидимся. Забудь.
Вцепилась. На глазах слезы, вот-вот градом покатятся.
– Прости. Забудь. Война идет. Сейчас главное выжить.
– Я…
– Прощай…
Глядя на дома, по большей части находившиеся в состоянии полуразвалин, на улицу с площадью, примкнувшей к ней, в душу закралось смутное чувство, что-то вроде узнаваемости места. А что? Все может быть. На фасаде дома разобрал слова на табличке, где значилось: «Ул. Большая Бердичевская». Только вот номер не прочесть. А нужен ли он? Будто угадав промелькнувший вопрос в голове своего командира, Ланда, обернувшись, повел подбородком в сторону развалин:
– Педагогический университет. Я здесь учился.
Каретников кивнул. Был университет, теперь что от него осталось – только под снос. Но все же как-то здесь…
Несмотря на трагизм окружающей картины действительности после бомбардировки городских кварталов, память подсунула воспоминание. Еще в своей первой жизни, в период лейтенантской, юношеской непосредственности, со своим другом Вовкой Тополевым «по вертушке» привезли из Германии в Союз дембелей. Самолет приземлился в Озерном, на военном аэродроме, а это, считай, пригород Житомира. Должны были забрать команду «молодых» и лететь обратно, только произошла загвоздка. Команду скомплектовать не успели, и вылет отложили на следующий день. Помыкавшись, махнули в город, а там… В общем, два молодых офицера в ресторане сняли женщин с не слишком выраженной чертой социальной ответственности. В подвешенном состоянии от принятого на грудь алкоголя ближе к полуночи оказались в частном секторе. Ладно… Так вот площадь, которую они миновали, он запомнил лишь потому, что увидел, как ночью, при свете фонарей, по ней тогда, гремя колонками из открытых окон, проезжал «Запорожец», хозяин которого не поленился впердючить в салон своего зверя… цветомузыку. Зрелище еще то! Вот отзвуки прошлой памяти и воспоминаний подсунули Каретникову узнаваемость мест, по которым сейчас шли.
Заслышав стрекот приближавшегося мотоцикла, оба шуганулись в развалины здания, не так давно бывшего двухэтажным. От коробки строения осталось лишь две стены с проемами окон. По кучам мусора и битому кирпичу, надеясь только на удачу, чтоб не свернуть шею в темноте, выбрались на задний двор. Остановившись и прячась в кустах, молодой Изя фонил по́том, дыша, как загнанный мерин.
– Далеко еще?
– Нет, уже совсем рядом. Как Пизанскую башню увидим, считайте, пришли.
– Откуда Пизанская?
– Это водонапорная башня. Строители при возведении накосячили, завалили, вот и прозвали так. Идемте. Кажется, все тихо.
Каретников в одно мгновение обнажил ствол ТТ. Из темноты рядом с ними неожиданно прозвучал хрипловатый голос.
– Изя, это ты, что ли?
Проводник,