Так изящно мной зарожденную.
Даже в ласки есть брань,
Ведь она из любви отраженная.
Я заплакал, как загнанный зверь,
От восторга, что смысл нашел.
Слезы стали ясны» мне теперь, —
Срок внутри пробуждения пошел.
Не могу не любить свою участь,
Ведь я создал ее из себя.
Обожаю наивную тупость,
Так любовь создает мне тебя.
Если ты, это я,
То во мне много тебя.
Если я, это ты,
Я видать не могу без себя…
* * *
Злоба!
Она пьянит!
Так сладостно твердит!
Так шепчет и манит
А ты ее приспешник?
Ты с ней в союзе, Бог и господин?
Да ты тот, что верит и смердит…
А я тебе без веры стелил…
Прости…
Не знал, где ляжет господин
Я ТО, во что не верят!
* * *
Я тебя нарисовал…
В тот день, когда решила ты рисовать меня!
Мы и не мечтали стать художниками.
Но рисовали, как могли!
Я тебя нарисовал из боли и любви!
Я выдумал тебя в тот миг, когда выдумывала ты меня…
Хотите я открою ваш секрет?
Я вас нарисовал…
* * *
Как твои глаза нарисовать, когда из памяти исчезли очертания любой вселенной?
Как выдернуть то пламя, что горит им путеводной целью?
Я забываю лик людей, но ИХ я вспомню!
Мне кажется создам их вновь из тленной красоты.
У неба попрошу просторы необъятного холста.
У моря – ту кристальную слезу
Что так пленит в моменты баловства
А помнишь пляж? Я позаимствую щепотку соли, в которой кроется история песка.
Вот есть уже чернильные глаза…
Но так пустынно без махрового экрана
Беру я кисть и провожу ресниц густющие леса.
За ними складки нежных век твоих…
Я вспомнил!
Я прозрел!
Ведь память в нас живет, лишь в памяти у нас самих.
Как твои глаза нарисовать, когда рисуя их люблю я?
Как вспомнить то, что забывать я не могу
Вы так скучаете, что нет вам мочи жить…?
Берите ту природу, что для художника глазами может быть!
* * *
Закопал свой талант ради лести
Приобрел на миг счастья грамм двести
Не знобит, а колотит. Не летит, а ползет
Думал любящий землю, согласится на взлет
Но его крылья спрятаны курткой
А слова вечности сломаны шуткой
Так и ходит в лесах, ища верных друзей
А находит лишь лики страшных зверей
По углам тени, не прятались явно
В его разуме шарились шумно и пьяно
Они знали, что по утренним меркам
Облачаться в идеи офисных клерков
Так рождались идеи вселенной
Той, что казалась нетленной
В ее разуме лишь настроения
Каждый день в цвет построения
И сменилась