– Что ты имеешь в виду?
– Одинаковые… – Я старательно выбрала следующее слово. – Одинаковые элементы и в том и в другом случае.
– Например?
Она взяла бокал.
– Например, обезглавливание.
– По-моему, такое происходит довольно часто. Женщина становится жертвой, ей разбивают голову, ее душат, разрезают на части.
– Да, – согласилась я. – К тому же я еще не знаю причину смерти второй убитой, ее тело сильно разложилось.
У меня возникло ощущение, что Гэбби сделалось не по себе. А может, я ошиблась.
– Что еще тебе кажется странным?
Гэбби поднесла бокал к губам, но не отпила из него.
– Расчленение обоих тел. А еще…
Я замолчала, вспомнив о вантузе. Я до сих пор не понимала, что это означало.
– Значит, ты считаешь, что и ту и другую женщину пришил один и тот же подонок? – спросила Гэбби.
– Да. Считаю. Но не могу убедить в этом кретина, которому поручено расследование дела. Он не желает даже думать о том втором убийстве.
– Не исключено ведь, что эти убийства – дело рук одного из тех психопатов, которые, издеваясь над женщинами, кончают? – спросила Гэбби.
– Да, – ответила я, не глядя на нее.
– Думаешь, он не остановится?
Голос Гэбби опять прозвучал резко, но на сей раз она четко выговорила все слова. Я положила вилку на стол, посмотрела подруге в глаза и увидела в них странно напряженное выжидание. Ее рука слегка дрожала, пальцы крепко сжимали ножку бокала, поверхность вина волновалась.
– Гэбби, прости. Не следовало тебе об этом рассказывать. С тобой все в порядке?
Она расправила плечи и, продолжая пристально на меня смотреть, осторожно поставила на стол бокал, но пальцы разжала и убрала руку не сразу, чуть погодя. Я жестом подозвала официанта.
– Кофе будешь?
Гэбби кивнула.
Мы закончили ужин, побаловав себя трубочками канноли и капучино. Гэбби пришла в себя, когда мы принялись вспоминать годы учебы, шутить и смеяться над самими собой – над теми прежними нами, с длинными прямыми волосами, в джинсах-«колоколах» на бедрах. Над всем своим бунтарским поколением.
Когда, выйдя из ресторана после полуночи, мы шли по улице, Гэбби возобновила разговор об убийствах:
– Каким он может быть, этот парень?
Я удивилась ее вопросу.
– Я имею в виду, ты считаешь этого типа сумасшедшим? Или нет? И сможешь ли его вычислить?
Моя растерянность ее раздражала.
– Ты бы смогла узнать эту сволочь среди толпы? На пикнике? В церкви?
– Ты об убийце? – уточнила я.
– Да.
– Не знаю.
Гэбби помолчала.
– Он ведь не остановится?
– Думаю, нет. Если один и тот же человек убил обеих женщин – а я не могу быть в этом уверена, – значит его действия организованны. Он строит план, продумывает каждый шаг. Многим серийным убийцам удается долгое время дурачить весь свет, Гэб. Но я ведь не психолог и могу лишь разглагольствовать на подобные темы.
Мы подошли