Терри хмыкнул и убрал руки в карманы, нащупывая там кучу песка.
– А на что вы хотите?
– С ним неинтересно спорить, – пожаловался Оттон коллеге.
– Я бы и не советовал, – отозвался Томмазо из своего воротника.
Терри и Оттон вопросительно посмотрели на него.
– Я бы вам, Лефтерис, не советовал, – пояснил Томмазо.
– Ну почему же? Я вполне уверен, что это невозможно.
Терри не был уверен, что сам попадет, а тут близорукий неуклюжий учёный с толстыми пальцами, который толком ружье держать не умеет.
Томмазо ухмыльнулся.
– Тогда спорьте на месячный паек стимулятора.
– Да не нужен мне стимулятор, – вздохнул Оттон и задумчиво посмотрел на Терри.
– Нужен, – ответил Томмазо. – Я потом поспорю с тобой на двухмесячную норму, что смогу за семь минут от любого твоего сотрудника получить чистосердечное признание в хищениях. Держа руки за спиной, разумеется.
Оттон нахмурился и развернулся к Томмазо.
– От любого?
– Да.
– Даже меня?
– Разве ты никогда ничего не «одалживал»? – невозмутимо спросил Томмазо, вскидывая брови.
– Нет! – припечатал Оттон.
– Ну, тогда кроме тебя – согласился Томмазо с улыбкой.
– Ты сказал – любого.
– Верно, – ответил Томмазо, привставая на скамейке и одергивая китель. – Но я думаю, что ты более рационально подойдешь к выбору человека, решение об окончании карьеры которого будет полностью в твоих руках.
Оттон холодно посмотрел на коллегу, неуклюжим движением снял перчатку и решительно протянул руку Томмазо.
– Давай обойдемся словесным уговором, – предложил идеолог, прищуриваясь, чтобы рассмотреть цель в конце полигона. На его предложение Оттон лишь настойчивее протянул руку. Томмазо вздохнул и начал возиться, стягивая с руки перчатку. Делал он это словно специально медленно, не разгибая пальцы. – Ты прекрасно знаешь, что я держу слово. Но если ты настаиваешь на рукопожатии…
Томмазо с усилием содрал с руки перчатку и протянул коллеге увеченную кисть. Кожа на ней была словно оплавленная, с поблескивающими стяжками и бугрящимися шрамами. На двух пальцах не хватало ногтей, на другом фаланги. Костяшки были покрыты потрескавшимися кровящими ступьями. Оттон заинтересованно всмотрелся в протянутую руку и спросил:
– Химический?
Томмазо кивнул и, повторяя действие Оттона, настойчивее протянул скрюченную руку. Советники закрепили спор рукопожатием. Не успел Томмазо надеть перчатку, как Оттон нахлобучил на переносицу очки, смахнул испарину со лба и, не сходя с места, без особых прицеливаний сделал три выстрела. Карабин выплевывал патроны почти беззвучно, только у ствола щелкал электрический разряд, но в цель снаряд попадал с гулким грохотом. Запахло