Они остановились у дома, где жила девушка. Юра стоял напротив Люси, смотрел на неё особенным взглядом. Как и всякая девушка ее возраста, Люся втайне мечтала, что когда-нибудь на нее будут так смотреть.
– Ты знаешь, ты мне нравишься! – резко сказал он и наклонился, чтобы поцеловать ее.
Но Люся ловко вывернулась, уклонившись от поцелуя, и как юркая рыбка нырнула в калитку. Во дворе отрывисто залаяла собака, но узнав девушку, она завиляла хвостом, громыхнув цепью, забралась в будку и замолкла. Люся взбежала на крыльцо, остановилась, стараясь сдержать бившую ее дрожь.
– До завтра, – раздалось из-за калитки.
Послышался скрип снега и все стихло. Люся, стараясь не шуметь, чтобы не разбудить строгого дядьку, потихоньку разделась и пробралась за печку, где они спали с бабушкой. Та прошептала чуть слышно:
– Молоко на столе и хлеб, поешь, андел.
Но Люсе было не до еды. Она нырнула в нагретую бабушкой постель, прижалась к ее теплому боку и стала осмысливать события прошедшего вечера. Но усталость взяла верх, и она уснула, счастливо улыбаясь во сне.
История вторая.
Юра
Мать и отец
Анна (25.01.1918 г.р.) и Алексей (21.02.1910 г.р.) Большаковы, 1936 г.
Юра возвращался в город по той лесной тропинке, где час назад они шли вдвоем, задевая склонившиеся под тяжестью снега ветки деревьев. От их случайных прикосновений снежные шапки срывались с веток, падали, шурша, задевая другие ветки, засыпая ее шарф и воротник. Девушка оборачивалась, доверчиво, по-детски смотрела на Юру и смеялась, стряхивая снежную пыль рукой, одетой в шерстяную варежку, и ее лицо сияло в серебристом свете луны.
– Да… Милая какая… Недотрога, – улыбнулся он и вспомнил, как долго и упорно пришлось отваживать всех ее «провожатых».
Жаль, что так некрасиво получилось с Толей Самохваловым. Неплохой парень. Толя за Люсей ходил, как говорится, по пятам. У них с Юрой состоялся мужской разговор, перешедший в драку. Юре не хотелось бить паренька, который был младше его и физически намного слабее, но тот не унимался, наскакивая на Юру бойким петушком. Ну, и пришлось слегка поучить его уму-разуму. Две недели не ходил Толя на танцы из-за лилового синяка под глазом. Зато другим была наука. Быстро поняли, что к чему.
Подойдя к родительскому дому, Юра открыл калитку и подошел к крыльцу. Света в окнах не было, все давно спали. Он, обмахнул веником налипшие на валенки снежные обледенелые комочки, открыл дверь веранды, поднялся по деревянной скрипучей лесенке и вошел в темные сени. Стараясь не споткнуться, нащупал в темноте дверную ручку и с усилием открыл набухшую тяжелую дверь. Пытаясь не шуметь, он снял пальто, поставил валенки на печку, сунул сушиться в теплую печурку шерстяные, связанные матерью, перчатки и носки, на цыпочках прошел в свою комнату и включил настольную