Соблазн был велик, но ничего огнестрельного под руками не оказалось. Я плеснул еще водки в стаканы.
– Какого цвета была кожа у воскресшего Христа? – Профессор пожевал губы, и ответил на собственный вопрос: – Не знаете. И я не знаю. А всякое чудо обязано иметь анатомическое подтверждение. Иначе это не чудо, а миф.
Любовь профессора Янсена к Украине уже давно не давала мне покоя. С одной стороны, лестно, когда твоя родина вызывает у научного светила столь неподдельный интерес. С другой стороны, не возникало никаких сомнений, что визит профессора Янсена в Киев обернется настоящим скандалом. Поэтому моя скромная роль ассистента при модном американском профессоре превращалась для Украины в некую защитную функцию, некий буфер между агрессивными космополитами и благодушной провинциальной страной, «державшей щит меж двух враждебных рас».
Водка хороша, когда она в меру…
Профессор выглядел уставшим. Щеки оползли к нижней челюсти, мешки под глазами пузырились чем-то фиолетовым, глаза походили на раздавленные вишни. Лоб и нос профессора покрывал растопленный жир, вытекший из кратерообразных пор.
Мне стало жалко Ярви Янсена. В сущности, ничего плохого он мне не сделал. Если не считать того, что хорошего сделал меньше, чем мог.
Импульсивный, увлекающийся старик. В данную минуту он увлекся Украиной. Его занимала моя страна. А обо всем, что его занимало, он мог говорить часами.
Профессор неприлично ковырялся в носу. Он вообще не очень следил за нормами поведения. Он мог во время лекции громко чихнуть, после чего вытереть забрызганный стол рукавом пиджака. Или громко пукнуть в пустом коридоре. При этом он тщательно следил за ногтями, регулярно посещал стоматолога и следовал последней моде. Сейчас он был одет в дорогой твидовый пиджак, потертые джинсы и синюю футболку с широкой надписью «Вирджиния».
По окончании водки профессор достал из холодильника бутылку «Джонни Уолкер» и смачно хрустнул крышкой.
– Надо бы запретить все алкогольные напитки слабее сорока градусов, – изрек шеф, разливая виски по стаканам, – от всяких вин, пив, коктейлей и прочей ерунды, случается горькое похмелье и разврат. Разврат случается также и от крепких напитков, но вкус их противен нежному возрасту. Потому и разврата среди молодежи резко поубавится.
– Ой ли, – лениво возразил я, – они найдут, чем себя развлечь и без ваших старорежимных возбудителей.
– Нет! –