В алом свете зло горит…
Это создание всецело
В этом ужасе царит,
И на бой с поэтом смело
Через зал уже летит.
Последний бой -
Он трудный самый,
Нет сомнений-
В том есть честь.
Поэт с судьбой
В зале незваном
Теперь без колебаний
Жаждет месть.
И, может, сгинет он
В бою неравном,
Может, надорвётся
И умрёт…
Но страх свой самый
Первозданный!
Не убоится
И убьёт.
Вперёд кинулся поэт
С верой во благое,
И из груди его ударил свет,
Чтобы страх раскрылся в вое.
Немой рот поэта вдруг зажгло,
И воинство святое
Вдруг воскресло и пошло
За создателя в лихое.
Смешались ярые тона
В палитре – битве зноя,
И роковой нанёс удар
Поэт в разгаре боя.
Дрогнул страх и сократился…
Пусть не умер, но исчез,
И в пространстве растворился
Самый важный в жизни бес.
Страх исчез,
Залило светом
Зал с небес,
Как жарким летом.
Нагой поэт,
С алым отсветом,
Под лёгкий стук
Шёл за ответом.
А воскресшие герои
За его спиной
Все, ровно как один,
Ему махали вслед рукой.
Отворилась дверь в огромном зале,
Вступил поэт и обомлел:
Всё та же келья, как вначале,
Всё так же пусто, но светло.
На столе бумаги ждали,
И в груди поэта вдруг зажгло,
Огонь на сердце раз последний,
Дико взвыл и отступил.
Рубец оставил средний
И тотчас освободил.
В глухом и светлом подземелье
Сел за стол седой поэт,
Чернилами, как акварелью,
Погружаясь в свой сюжет…
Вспышка света, черты лиц,
Давно умерших иль живых,
Потихоньку прояснялись
Над ним силуэты склонившихся Родных…
Нет, он не умер!
Нет, ещё пока
Сердечный приступ лишь случился
По мере расширения зрачка…
Я болен
Я болен, друг мой.
Я ужасно болен,
Вольная воля клокочет во мне.
Она сродни душистому полю,
Ещё не расцветшему,
Но поддожённого по ранней весне.
Я болен, друг мой.
Я ужасно болен,
Глубокое море сокрыто во мне,
Оно утопило священное горе,
Во мраке холодном,
На каменном дне.
Я болен, друг мой.
Я ужасно болен.
В жестоком позоре мир видится мне,
Каждый день, каждый час разговора,
Не поддержанный правдой,
Вылетает в слюне.
Я болен, друг мой.
Я ужасно