– Садитесь, пожалуйста.
Он занял свое место за письменным столом, откинулся на спинку и закинул ноги на стол – на годичной давности стопку «Педиатрического журнала».
Только тут я отреагировал на его вопрос:
– Да, отличный снимок. Это где-то на северо-западном побережье?
– Штат Вашингтон. Национальный парк Олимпик. Были там в отпуске в пятьдесят первом. Я тогда еще учился. Это мои жена и сын. Я потерял их через месяц. Автомобильная авария.
– Сочувствую.
– Ну да. – На лицо его наплыло какое-то отстраненное, сонное выражение, но буквально через миг он уже стряхнул наваждение и опять сосредоточился на окружающем. – Наслышан про вас, Алекс, так что очень рад познакомиться.
– Аналогично.
– Я слежу за вашей деятельностью, поскольку испытываю большой интерес к бихевиоральной педиатрии. Мне особенно интересна ваша работа с детьми, которые стали жертвами Стюарта Хикла. Некоторые из них бывали и у меня. Родители очень высоко отзываются о вашей работе.
– Спасибо. – У меня возникло чувство, что от меня ожидались еще какие-то слова, но поднимать эту давно закрытую тему очень не хотелось. – И вправду припоминаю, что посылал вам письменные согласия на обработку данных…
– Да-да. Был рад сотрудничать.
Никто из нас какое-то время не заговаривал, после чего мы оба заговорили одновременно.
– То, что мне хотелось бы… – начал я.
– Так чем могу… – начал он.
В итоге получилась какая-то неразборчивая мешанина. Мы рассмеялись – ну просто старые добрые приятели, одного поля ягоды. Я предоставил инициативу ему. Ибо, несмотря на всю его любезность, хорошо чувствовал, какое грандиозное «я» скрывается за спадающей на лоб белой прядью.
– Вы пришли по поводу ребенка Куинн. Так чем я вам тут могу помочь?
Я посвятил его в ситуацию, стараясь как можно меньше вдаваться в детали и упирая на важность Мелоди Куинн как свидетеля и благоприятную природу гипнотического вмешательства. Закончил просьбой позволить ей отменить риталин ровно на одну неделю.
– Вы и в самом деле считаете, что этот ребенок может сообщить вам существенную информацию?
– Не знаю. Задаю себе тот же самый вопрос. Но, кроме нее, у полиции ничего нет.
– И какова ваша роль во всем этом?
Я быстро придумал себе подходящий титул.
– Я специальный консультант. Меня иногда привлекают, когда дело связано с детьми.
– Понятно… – Тоул задумчиво сплел пальцы и пошевелил ими, изобразив нечто вроде десятиногого паука. – Ну не знаю, Алекс. Когда мы начинаем снимать пациентов с дозировки, которая определена как оптимальная, то иногда нарушаем всю схему биохимического отклика.
– Так