Но рамки все-таки существовали. И не только в наших головах. Каких бы крутых специалистов по грязным шуткам мы из себя ни строили, как бы убедительно ни доказывали, что умело противостоим конфликтам, не становясь при этом агрессивными, как бы ни передразнивали коллег-мужчин, – зачастую наша демонстрация компетентности и приверженности не оказывала должного эффекта на мужской пол в офисе. Они думали, что видят нас насквозь, что хорошо нас знают. Они считали, что могут предугадать наши действия. Особенно это относилось к таким, как Грейс, у которой, казалось, и так все на лбу написано…
Грейс, наверное, не смогла бы припомнить, когда в последний раз лгала. И чтобы это была не какая-нибудь ерунда, а настоящая, добросовестная ложь… «Я работаю допоздна, Лайам, прости, я полуночница. В холодильнике есть грудное молоко», – говорила она. Конечно, ее муж воспылал праведным гневом.
Как они могли такое допустить? Абсолютно неблагоразумно. Разве она не объяснила им, что такое молодая мать? Люди всегда напоминали Грейс, что она является молодой мамой.
Три недели назад она призналась Лайаму, что, наверное, больше не сможет вставать пораньше, чтобы накормить Эмму Кейт, и что она скорее готова слушать ее надрывный плач. В ответ муж легонько сжал ей плечо и сказал:
– Ты просто вымоталась. И не могла бы чувствовать себя по-другому.
И тогда она подумала, как и все остальные: как удобно всегда иметь рядом человека, которому можно объяснить свои негативные эмоции!
А он поцеловал ее в висок и сказал, что она – удивительная мама…
Потом они с Лайамом – с двух- или трехнедельным опозданием – отвезли Эмму Кейт на обязательный осмотр к терапевту; такой осмотр нужно было проводить, когда ребенку исполняется четыре месяца. Доктор Танака вручил Лайаму глянцевую брошюру, в которой были перечислены признаки послеродовой депрессии: затяжное уныние, беспомощность, немотивированные слезы. Усиленный или ослабленный аппетит. Бессонница при усталости. Опасения за то, что мать может навредить ребенку, себе самой или другим. Все это довольно интересно, думала Грейс. Очень информативный материал. Но…
– Глядя на вас, можно подумать, что материнство – не такая уж сложная штука. Ваша дочь на правильном пути, – сказал доктор.
Вот как. Все было так, как и должно быть, потому что если не так, то, уж конечно, доктор Танака это заметил бы. Он был лучшим педиатром в Далласе. Она уже убедилась.
Эта идея пришла к ней в голову неделей раньше, когда Лайам как бы невзначай поинтересовался, не стоит ли им подумать еще об одном ребенке. Грейс ведь не какая-нибудь неопытная пташка,