Роман выдумывал историю за историей, удивляясь, откуда это у него берётся: раньше он этой способности за собой как-то не замечал. Истории эти, конечно, были по большому счёту далеки от истинной литературы; оригинальность свою они потеряли уже после десятой повести, когда творчество уступило место производству. Но тиражи этого читального попкорна росли, гонорары Романа тоже увеличивались, и гонка продолжалась. Издательство заключило с ним очередной контракт, и им же теперь принадлежал псевдоним Норд Ветров, но Роман был не против. Он по-прежнему легко писал то, что теперь требовали его редакторы, даже названия новых повестей придумывались не им, вернее, он не мог настаивать на своём, хотя, в общем-то, и не пытался этого делать. Подобная жизнь его вполне устраивала.
У него появились деньги. Будучи человеком весёлым и общительным, Роман быстро оброс множеством знакомых, старательно набивавшихся к нему в друзья. Его это нисколько не тяготило. У женщин он и раньше пользовался популярностью, а сейчас иногда просто уставал от их натиска. Он привык относиться к жизни легко и не придавал этому большого значения. О женитьбе и создании семьи он вообще не думал, живя так, как ему жилось: без напряжения сочинял повесть за повестью, бойко стуча по клавишам ноутбука, весело оттягивался в многочисленных компаниях, легко меняя подружек, и никогда никому из них ничего не обещая. Врагов и обычных завистников у него тоже хватало, но вреда они ему не причиняли, а он их даже не замечал, хотя они часто мелькали вокруг, умело улыбаясь или делая вид, что безразличны ко всему.
В редкие часы, когда он ни с кем не общался и не щёлкал клавишами, он, будто вываливаясь из какой-то дрёмы, осознавал, что его занятие – не более чем способ заработать на жизнь. Он знал, что талантлив и способен на большее, но развивать в себе это ему было лень. Он почти перестал читать – даже любимую фантастику.
Но как-то раз, рассеянно слушая телевизор, постоянно включенный на кухне, он наткнулся на передачу, в которой упомянули один из известных библейских сюжетов. В само́й передаче ничего особенного не было, да и об этой истории Роман слышал и раньше, но тут он оторвался от приготовления еды, уловив какую-то неувязку. И неувязка эта была не в передаче, а в этом библейском сюжете. У него было такое ощущение, словно среди обычного городского пейзажа, виденного много раз, блеснуло, отразив солнце, стекло окна, которое кто-то открыл, преобразив на мгновение всю скучную картину. Этот яркий луч ударил по глазам, достав до самого сердца, оставив в душе неуловимое ощущение чего-то нового. Роман задумался и вдруг понял: этот эпизод в Библии все толковали однобоко, но стоило лишь чуть-чуть посмотреть на это по-другому,