Отвратительно порой смотреть: словно два мощных поршня, ходят ходуном ляжки – и расплюснутый о сиденье толстый зад натягивает ткань шортов, так что на кармашках топорщатся пуговицы, как бестолковые глаза над кургузой ухмылкой. Посторонись, прохожий! Дамы худеют! Дзынь-дзынь! Дзынь-дзынь!
А пока жёнки катаются, мужья, успешно протерев штаны в кабинетах, идут в тренажёрный зал, чтобы там побегать на специальных дорожках. Я проходил как-то мимо: там нарочно сделаны большие, будто стены из стекла, окна, чтобы бегущим было интересно бежать, а прохожим – забавно смотреть, как трясутся там потные туши.
Впереди колышется мешковатый живот, который они пытаются забросить на пульт со спидометром, подпрыгивают щеки, груди, что-то едва трепещется под трусами. Жалкий вид. На ногах кроссовки. Вот интересно тащиться сюда со сменной одеждой и бегать по искусственным дорожкам, когда на улице своих полно.
А в ресторанах для имущих, тоже окна огромные и столы размещены к ним близко, так чтобы не ускользнуло из виду прохожего, как жрут здесь в открытую. Вот он – стимул к успеху. Дорваться, расталкивая локтями, до дармового корыта, – и хрюкать, чавкать и бздеть, так чтоб все слышали и никто сказать против не мог!
Нет, неправ всё же бывший начальничек был: время-то есть – только делать с ним нечего. Лучше уж сразу домой.
***
Возвращаюсь в общагу, значит: в коридоре шушукаются, мол, снова по городу прошла волна террористических актов: сегодня туалет общественный взорвали, вчера – сосисочную, и что это самое правительство эти акты и замышляет, чтоб народ припугивать.
А я влез в разговор и говорю: «А что его припугивать? Он и так припугнутый наглухо, а правительство всю жизнь одними актами и занимается. Домище себе актовый выстроили, вашу мать, а чтоб справку получить да повеситься – так десять раз передумаешь, пока дадут. Это разве дело – сосисочную шпокнули, да лучше б они завод наш к такой-то матери разнесли!» – «Иди, – говорят, – хам такой! Завод если и разнесут, – тебя на новый устроят, преступника! Понаехали, блин!»
А ведь правы они как-никак: мне так обидно даже стало, что хотел одну из тёток этих за сиську схватить да взасос её, сволочь, а потом думаю, да ну их, связываться, комендант не одобрит такие дела.
А самое интересное, что на места гибели облегчавшихся и наполнявшихся все теперь цветы несут: спасибо, мол, царь-батюшка, что не сразу всех. Но как вообразить себе, что эти древние люди на козлах, о которых талдычат, подрывают потихоньку наш город. У них ватерклозета даже нет, а тут речь о таких мероприятиях – мама не горюй! Как минимум, чтобы в сортир проникнуть – нужно к турникету приложиться, а они (с козлами эти) через турникеты перепрыгивают до сих пор, как и мы в старые времена, пока не приучили.
Бабка-контролёрша в тот раз орёт такому: «Чтоб ты навернулся там, козёл!» А тот взаправду спотыкнулся – да в дерьмо нырнул по колено. Бабка его уж пожалела потом: «Ладно, ступай на здоровье, козлёночек наш горный, всё лучше, чем на улице по-большому садиться». Так какой тут