Вечером Пётр Пётрович впал в забытьё, спешно послали за врачом, но было уже слишком поздно. Доктор принимал роды, и, взяв за правило навещать умирающих в последнюю очередь, приехал к Изюмским только через три часа. Он нашёл Лизет рядом с отцом, который уже не дышал.
Она подняла большие глаза на доктора с вопросом:
– Что же теперь будет?
Но он не смог ответить, и вряд ли кто бы смог в тот момент.
Через неделю после похорон, когда Лизет сидела одна в гостиной и высчитывала, сколько продуктов и как нужно распределить на неделю, зашёл Михайлов, и она взглянула на него в надежде, что он нашёл выход из бедственного положения. Но всё было прямо противоположно. Он очень долго разбирался с бумагами её отца и пришёл к выводу, что тянуть больше нельзя, как можно скорее нужно рассчитаться с долгами.
– Как же это сделать? – тихо спросила девушка.
Михайлов сел рядом с ней.
– Надобно всё продать – это единственный для вас вариант.
Она удивилась:
– Что можно продать, коли ничего уже не осталось?
– У вас есть ещё поместье; я уже узнал, сколько можно выручить за него, скоро лето и народ потянется из города, надо продавать быстрее, пока есть спрос. Денег хватит, чтобы только погасить долги и проценты, вам не достанется ничего, к сожалению. – Он с сочувствием посмотрел на неё. – Вам нужно как-то решать свою судьбу. Вы думали о месте гувернантки?
– Нет…Это так необходимо?
– Тогда, возможно, у вас найдутся родственники, которые согласятся вас приютить. В общем, подумайте. И если вы дадите согласие на продажу поместья, то я сразу же напишу кредиторам, что деньги у них скоро будут, и они ещё дадут вам отсрочку. У вас будет время, чтобы найти другое жильё.
“Другое жильё?” – она обвела взглядом комнату, в которой осталось мало мебели и где даже в самую студёную погоду уже давно не топили камин. Её сердце сжалось в предчувствии новых бед.
– А как же дом?
– Дом заложен, как вы знаете, его у вас и так заберут. Я сожалею…
Он поднялся.
– Так что насчёт поместья?
– Что ж…Если вы найдёте покупателя, то я буду вам очень благодарна. Не знаю, что бы я без вас делала… – сказала она совсем уж тихо, так что Михайлов и не слышал конец фразы. Он откланялся, и когда его шаги стихли за дверью, она, устало сложив руки на столе, уткнулась в них лицом, сломленная под тяжестью горькой печали и бессилия.
И кто знает, что бы стало с Лизой Изюмской, если бы на следующий день не пришли хорошие известия: она посылала письмо в Петербург родственникам