И между ног нырнул куда-то вниз
Словно многотонная труба
Загудело: «Чтой-то за борба!»
А Ираклий гордо бросил взгляд
В самый шумный в самый первый ряд
Там на нас взирают, усы гладя
Папа, дед, четыре сына, дядя
И ещё какой-то аксакал
Ему рукой Ираклий помахал
И пока судья вдыхал, чтоб свистнуть
Я коленки изловчился стиснуть
Поднатужился и глубоко залез
Обняв подмышкой волосатый ахиллес
Все кричат – «Ираклий, не сдавайся!
Не лежи там, в стойку поднимайся!
Судья! Зачем свисток так поздно дунул!
Когда красный ногу туда всунул»
А Ираклий на табло печально глядя
На маму, папу, сыновей, на деда, дядю
И на свою чуть посиневшую ногу́
Заорал вдруг – «Больно! Больше не могу!»
До сих пор, глаза я закрывая
Эту драму будто вновь переживаю
Как сейчас стою я грустно глядя
На папу, маму, сыновей и дядю
Как за ними с сумкой на плечо
Хромает грустно юный их бичо.
И у всех один в глазах вопрос:
Когда ж Ираклий разорвёт Минпрос?
Часть III
Весна, друзья, гитара
Посвящения, пожелания
Друзья
Хорошо, когда весна, друзья, гитара
Когда вторят нашим песням соловьи
Когда несутся ветром вдаль слова твои
Весной же петь всю ночь нам хочется недаром
Хорошо, когда друзья, вино и лето
Когда знойный день прохладою сменя
Вечер ласкою баюкает меня
Намекая – песни есть, не все допеты
Хорошо, когда друзья и каплет осень
Нас на неспешный наставляя лад
Я пообщаться в шуме капель с вами рад
Здоровы все, а благ других мы и не просим
Хорошо, когда зима, друзья и вьюга
Периной белой покрывает все цвета
Трескучей печки нас сближает теплота
Чем ближе к печке, тем всё ближе мы друг к другу
Если есть друзья, то как-то всё понятней
Для чего пурга и лета благодать
С друзьями можно поболтать иль помолчать
И замедлять и ускорять часы приятней
Моя песня
Я хочу порадовать вас песней
Душу вашу я хочу струной задеть
С доброй песней жить, я знаю, интересней
И не обидит шутки едкой злая плеть
Моя песня не быстра и не протяжна
Она в ритме ваших милых мне сердец
Я спою её не чинно, не вальяжно
Может даже кто-то скажет – молодец!
Ну а может и не станут меня слушать
Разбредутся восвояси до конца
Меня горечь и обида не задушат
Не исчезнет и улыбка прочь с лица
«Сколько можно эти глупые петь песни», –
Кто-то скажет мимоходом, просто так –
«Эти песни никому не интересны
И