– Калли, ты с ума сошла! – с нежностью воскликнул он. Потом наклонился и протянул ей руку, чтобы помочь подняться и перелезть через подоконник. – Если бы знал, что ты вернулась из пансиона, я мог бы завтра нанести тебе визит самым что ни на есть цивилизованным способом.
Калли схватилась за его руку и перелезла через подоконник в комнату. Она была одета как мальчишка – вполне разумный выбор, учитывая, что девушка намеревалась взбираться по увитой зеленью стене. Гордон хотел сказать что-то еще, как вдруг заметил блестевшие в лунном свете влажные пятна на ее лице. Она плакала? Калли же никогда не плачет! У нее нервы не просто железные, а как из дамасской стали.
– Что случилось? – резко спросил он.
– Все!
По голосу было ясно, что ее переполняли чувства. Она дрожала, и Гордон машинально обнял ее, стараясь успокоить. Калли спрятала лицо на его плече. Наверное, за последние месяцы в школе он вырос, потому что она показалась ниже ростом, чем ему помнилось. Гордон похлопал ее по спине и тихо произнес:
– Кэткин, мы с тобой побывали в стольких передрягах и выбрались из них, что уже умеем решать проблемы.
– Но не проблемы такого рода.
Она глубоко вздохнула и отошла на шаг, однако все равно продолжала держаться за него, будто боялась, что без его поддержки потеряет равновесие. На ее лицо упал лунный свет, и Гордон увидел на левой щеке темную отметину. Он выругался и осторожно потрогал синяк.
– Проклятье! Отец снова бил тебя!
Калли пожала плечами:
– Я привыкла к этому. Ведь он мне постоянно заявляет, будто я самая непослушная, строптивая дочь во всей Англии, настоящее дьявольское отродье. Но сей раз… – Ее голос дрогнул. – Дело обстоит гораздо хуже. Отец собирается выдать меня замуж за какого-то ужасного старого плантатора из Вест-Индии.
– Боже правый, это еще откуда взялось? – Гордон подвел ее к стулу, достал припрятанную фляжку с бренди, плеснул немного в стакан, добавил воды и протянул стакан Калли. – Откуда какой-то плантатор из Вест-Индии вообще узнал о твоем существовании?
– Он дальний родственник отца. Вдовец. – Калли отпила немного разбавленного бренди и закашлялась. – Он заезжал в Раш-Холл по делам, увидел меня и предложил отдать меня ему в жены, потому что я «так прекрасна».
Последние слова Калли как будто выплюнула.
– Прекрасна?
Гордон задумался. Она была… она была Калли. С ее золотисто-рыжими волосами, стройной фигуркой и природной грацией она была довольно хорошенькой. Вероятно, пожилому мужчине достаточно ее волос и живого темперамента, чтобы счесть девушку красавицей.
– Тебе только шестнадцать лет, значит, у вас должна быть долгая помолвка.
Калли покачала головой:
– Ничего подобного! Он хочет жениться немедленно, до того, как вернется в свои края. Он остановился в Раш-Холле. Как только отец сказал, что он может меня забирать, этот тип отправил человека в Лондон за специальным разрешением. Сегодня разрешение поступило. Вечером отец сообщил, что послезавтра я выхожу замуж.
– Он не может насильно выдать тебя замуж за незнакомого мужчину! – воскликнул Гордон, пораженный. – Просто продолжай постоянно твердить «нет». Это будет нелегко, но тебе же не привыкать сопротивляться.
Калли снова стала колотить дрожь.
– Если я не подчинюсь, то отец перенесет свой гнев на моих сестер.
«Черт побери, а ведь она, пожалуй, права!» У нее такие ранимые сестры, и с ее отца станется запугать их или даже причинить им боль, чтобы добиться от Калли подчинения.
Гордон обнял ее за плечи и стал шептать всякие успокаивающие слова, пока она не отстранилась от него и даже сумела улыбнуться.
– Ты разговариваешь со мной, как с одной из своих лошадей.
– Ну, с испуганными кобылами это срабатывает, вот я и подумал, что надо попробовать.
Калли с притворным возмущением закатила глаза, и он улыбнулся.
– Калли, что ты хочешь, чтобы я сделал?
– Я собираюсь сбежать, и мне нужны деньги. Можешь дать мне взаймы?
Гордон нахмурился:
– Сбежать… куда?
– К тете Беатрис. Она моя крестная, говорила, что я могу приезжать к ней в любое время. У нее я буду в безопасности.
– Но надолго ли? Если твой отец явится и утащит тебя, чтобы выдать замуж, она не сумеет противостоять ему.
– Тогда я сменю имя и скроюсь, уеду в Манчестер или Бирмингем. Найду какую-нибудь работу.
– Пойдешь