Франсуа говорил о дочери моего дяди, получается, моей двоюродной сестре. Что, если это она, узнав о завещании, отправила в Москву человека с ножом, чтобы избавиться от меня?
И хотя по логике вещей это можно было как-то объяснить, но верилось в это с трудом. Двоюродная сестра. Она что, совсем, что ли, берега попутала? Или бандитка? А что, у отца-официанта, возможно, игрока (раз столько денег всем должен), вполне могла родиться дочка-разбойница. И в то же самое время, будь он ученый, профессор или даже академик, где гарантия, что рожденный от него ребенок будет таким же умным? Бред.
– Лева, я ничего не знаю, кроме того, что Марина, когда на нее напали, была в моей дубленке. Все произошло вечером на улице зимой, в это время темно. Поэтому лица не разглядели.
И тут я подумала вот о чем: если предположить, что на меня напали с «французской» стороны, то откуда преступнику было знать, что это именно моя дубленка? Разве что он бывал у меня дома, знал, в чем я хожу… Что знал? Знал, что я бегаю в магазин в старой дубленке? И кто у меня бывал, кроме моих друзей-театралов, Игоря? Да никто!
Может, Игорь подослал ко мне кого-то? Полнейший бред.
– Послушай, дубленка обыкновенная, не запоминающаяся, тысячи девушек носят такие, – сказал Лева. – И преступник мог перепутать твою подругу с кем угодно.
– Ты знаешь, эта версия мне больше всего нравится. И я бы поверила именно в нее, если бы не отравления. Ведь тогда, в гримерке, это я устроила вечеринку, принесла коньяк и прочее. И у нашего художника на дне рождения я тоже была. Быть может, хотели отравить меня, а напиток с ядом выпила бедная Танечка?
Как же некстати все это случилось! Ведь я только что познакомилась с интересным мужчиной, а тут такое!
– Лева, мне так неудобно, что тебе приходится все это выслушивать. Как видишь, со мной одни проблемы. То ногу растянула, то теперь вот меня чуть не прирезали…
Мы сидели в больничном коридоре, дожидаясь, когда нам позволят войти в палату к Марине. Рану ей зашивали под местным наркозом, поэтому у нас был шанс увидеть ее. Лева, тактичный и все понимающий, остался в коридоре, словно чувствуя, что нам с подругой нужно посекретничать.
– Марина! – Я бросилась к кровати, на которой возлежала моя раненая подруга, схватила ее за руку и поцеловала ее. – Ты прости меня! Ведь это на меня охотились, я уже поняла это. И все