Квиллер бросил на нее недовольный взгляд:
– Я не голоден.
– Тогда закажите индейку с салатом и помидорами, – предложила официантка. – Помидоры и салат съедите сами, а индейку отнесете Коко. Я упакую.
Сиамский кот Квиллера был знаменитостью в пресс-клубе. Портрет Коко висел в холле рядом с изображениями лауреатов Пулитцеровской премии, и, возможно, Коко был единственным в истории журналистики котом, который имел собственную пресс-карту, подписанную начальником полиции. Хотя чутье и любознательность Квиллера и привели нескольких преступников на скамью подсудимых, в пресс-клубе знали, что за всем этим успехом таятся необыкновенный кошачий ум и чутье. Коко, видимо, всегда умел понюхать и поскрести в нужном месте в нужный момент.
Оба репортера молча, в глубокой задумчивости принялись за баранину и сандвич с индейкой. Наконец Райкер спросил:
– А куда ты поедешь, если тебе дадут отпуск на все лето?
– Поселюсь в маленьком домике на берегу озера, милях в четырехстах к северу. Недалеко от Мусвилла.
– В такой дали? А куда денешь кошек?
– Возьму с собой.
– У тебя же нет машины. А в мусвиллских лесах такси не водятся.
– Куплю в рассрочку – конечно, подержанную.
– Ну конечно, – отозвался Райкер, зная некоторую скуповатость друга. – А кошачий гений, по всей вероятности, получит водительские права.
– Коко? Не удивлюсь. Последнее время он очень интересуется разного рода кнопками, циферблатами, рычажками – всякой механикой.
– Да, но что ты будешь делать в этой глуши? Рыбу ты не ловишь, под парусом не ходишь. Озеро там адски холодное – не поплаваешь. Застывший лед зимой и растаявший – летом.
– Не беспокойся, Арчи. Я уже все продумал. У меня есть потрясающая идея для книги. Хочу попробовать написать роман: много секса и насилия. Сюжетец – все отдай, да мало.
Райкер изумленно смотрел на друга, тщетно пытаясь найти возражения.
– Это же будет стоить тебе кучу денег. Представляешь, сколько дерут за летний домик?
– На самом деле это не будет стоить мне ни цента, – с ноткой триумфа объявил Квиллер. – У меня там старая тетушка, и я могу жить в ее летнем коттедже.
– Ты никогда не говорил, что у тебя есть тетушка.
– Вообще-то, она мне не родственница. Она была подругой моей матери, и я еще мальчишкой звал ее тетя Фанни. Мы не встречались много лет, но она увидела мое имя в «Прибое» и написала мне. С тех пор мы переписываемся… Кстати, во вчерашней газете мое имя было напечатано с ошибкой.
– Знаю-знаю, – сказал Райкер. – У нас новый выпускающий, и ее не предупредили, что ты не Киллер, а Квиллер. Уже во втором выпуске мы все исправили.
Официантка принесла кофе – чернее, чем спрятанный под новыми обоями лак, – и Райкер уставился в чашку, словно пытаясь найти там причину Квиллеровых