Вот и теперь я всё это продела быстро, в результате Гусёна с благоговением прошептала:
– Что Бог дал, ничем не испортить.
– Отвали! Кто бы говорил? Я вот всегда завидовала твоему изяществу! Ты просто не видишь, как ты элегантна и креативна.
Гусёна покраснела и бросилась меня целовать. Боб растроганно шмыгнул носом и перед зеркалом попытался причесать свои лохмы. Безуспешно, конечно. Он по-хозяйски обнял нас за талии, и мы направились в столовую. Пришли мы последними.
Обед проходил в полном молчании. Мы употребляли восхитительный суп из сушёных белых грибов со сливками, бараньи почки под сметанным соусом с гречневой кашей. Пироги с капустой и яйцами, мы запивали густым компотом из сухофруктов. Все было таким вкусным, что ели, не торопясь, смакуя каждый кусок.
Неожиданно Максим Максимович звучно проговорил:
– Друзья, что вы думаете, об этом инциденте?
– А что мы можем думать? – нервно проговорил Серж. – Мы же ничего не знаем!
– Это чья-то месть! – выкрикнула одна из девушек-попугайчиков.
– Пустое! – отмахнулся Максим Максимович. – Если бы кому-то хотели отомстить, то ему бы отрезали голову, а не свинье.
Все хором охнули, а Боб захохотал:
– Вот это по-русски! Башку долой и с приветом.
– Нет, это не месть, а напоминание! – провозгласил Владлен. – Вот пример капиталистической морали!
– Даже животные способны мстить, если их обидели, – возразила я. – Уверяю, когда мартышки кидаются дерьмом, то они не думают о капитализме.
– Эх! Жалко мы не видели! – высказался один из близнецов, получил затрещину от отца и замолчал.
– А я предвижу, что скоро всё разъяснится, – проговорила дама-вобла, которая теперь была в элегантном малиновом платье. Приедет полиция, и всё разъяснится.
– Полиция? – хором вскричали «попугайчики-неразлучники», испуганно переглянувшись. – Зачем?
– Ерунда! – отмахнулся Максим Максимович. – Никто из-за такой глупости не будет вызывать полицию.
Переговариваясь, все вышли в холл и замерли, потому что двери распахнулись, и в холл ввалились четверо полицейских, настолько засыпанные снегом, что были похожи на снеговиков. Самый высокий стряхнул снег с непокрытой головы и пророкотал в пространство:
– Где владелица, или директор?
Все попятились, таким холодом потянуло от вошедших. Я немедленно потянула Гусёну и Боба за собой, чтобы не мешаться, и мы направились в игровую комнату. Обнаружив настольный футбол, я и Боб, принялись яростно сражаться. Гусёна, стоя на стуле, вопила и подбадривала