– Антида, они зацвели! – радостно воскликнула старуха.
– Да, графиня. Все белиоды зацвели вчера.
– Я слышала, у тебя большая радость, – говорила старая соседка, не отрывая глаз от кустов. – Твой сын вернулся.
– Мой Адамор дома. Вы не представляете, какое это счастье.
– Хвала Вельсеву! Я верила, что он не оставит тебя… Белиоды зацвели от твоей радости.
– Спасибо, графиня. Вы очень добры. Цветок будет держаться всю неделю. Вы возьмёте один?
– Нет, – покачала головой старуха, – я возьму целых шесть кустов. Белый цвет в моде в этом сезоне. Завтра приедут мои подруги из Залрога на чай. Они лопнут от зависти. Я их немного помучаю, но потом обязательно приведу к вам.
– Спасибо, леди Аброзион. Я выберу для вас ещё не раскрытые бутоны, – Антида подошла к стеллажу. – Вот эти откроются к вечеру, а завтра будут во всей красе.
– Ты так добра, Антида. Вельсев любит тебя. Твой сынок опять такой красавчик? – кокетливо спросила старая графиня.
– Он стал ещё лучше, повзрослел, – похвасталась Антида.
– Не мог бы он привезти цветы в замок? И заглянуть на чашечку чая? Хочу, чтоб мои подружки подумали, будто он мой кавалер, – хихикнула леди Аброзион, выставив напоказ сточенные клыки.
– Я передам ваше приглашение, графиня, но у Адамора заболел очень близкий друг, и он не отходит от его постели.
– О, какой милый мальчик. Такой заботливый… Ну всё равно, если другу станет лучше, пусть оба приходят. Друг такой же красавец?
– Да, леди Аброзион…
– Мы будем в старом замке моего покойного мужа. Ты же помнишь, где это?
– Конечно, разве я могу забыть вечера, которые устраивал старый граф в замке Аброзунг.
– Теперь там полное запустение, – с горечью в голосе отметила старая леди. – Мои мальчики с концами перебрались в королевский дворец… Но к моему приезду замок приведут в порядок…
– У вас замечательные сыновья, леди Аброзион. Служить в личной охране короля большая честь для Гнезда.
– Ты так любезна, милая Антида… Я буду ждать ребят.
– Спасибо ещё раз, графиня, я передам.
Старая леди достала из ридикюля несколько золотых монет и расплатилась с Антидой. Заговорщицки подмигнув, она уселась в карету.
Леди Мерезион любила рано вставать и приучила сына начинать дела задолго до рассвета. Но Адамор, перенёсший потрясения последних дней, только что раскрыл глаза. Он лежал на диване, который придвинул к своей широкой кровати. На своё привычное место он уложил бессознательное тело новорождённого люта – своего единственного друга Нила Спинера. Глаза Адамора слипались. Он провёл вторую, почти бессонную ночь, просыпаясь от малейшего шороха или вскрикивания Нила.
Хананор сделал ему несколько инъекций для поддержания жизнедеятельности нового