Женя, кстати, тоже успела куда-то улизнуть, и Елизавета заметила её уже на Большой дороге. Мигом взбодрившись, Заболоцкая быстро и бесцеремонно протолкнулась между медлительными подростками, что, кажется, их только осчастливило, после чего вылетела через ворота, отпихнув стражников, и побежала наперерез Евгении.
– Стой! – задыхаясь, прошипела Лиза, и мулатка удивлённо обернулась. Сейчас, когда они были лишь вдвоём, блондинке очень хотелось расспросить приятельницу обо всём, ведь она врать не будет, и ситуация наконец прояснится. Но все вопросы вылетели из головы во время недавнего спринтерского забега.
– Как ты вышла? Я имею в виду, с моего участка. – Женька снова удивилась и ответила, как будто что-то очевиднейшее: – Очень просто, пешком.
– Да поняла я! – разозлилась Заболоцкая. – Но хватит меня изводить. Как?! Где они, ваши лазы? Я уже весь участок обыскала…
– Значит, плохо искала. – Лиза устало и недовольно фыркнула, после чего быстро прикоснулась к широкому Женькиному плечу. Евгения лениво сбросила руку: похоже, объяснять что-либо она не собиралась и в то же время не хотела очень грубо обрывать разговор.
– Спроси у Мити, – наконец извернулась она, отходя от приятельницы.
– Я уже спрашивала, – уныло сказала блондинка. – Сотни раз, в первую очередь у него.
– Значит, попробуй у Питера, – настаивала та, и что-то в её голосе заставило Лизавету охладить собственное рвение и прекратить допрос.
– Тогда… до скорого! – довольно дружелюбно попрощалась Женя и снова отвернулась от собеседницы.
– Подожди!
– Что ещё? – поморщилась уходящая.
– Почему Петя не пришёл?
– Пришёл… Но сегодня в последний раз. Надоела ему наша игра в войну, кажется, – поморщилась Евгения. А Лиза на всякий случай запомнила её слова. – Да и родители могли не отпустить. – После этого девушка ушла, оставив блондинку в задумчивости. Когда она пришла обратно в особняк, то обнаружила, что никого уже не осталось и она стояла на обширном газоне совсем одна. Девочка обессиленно плюхнулась на траву (всё равно одежда грязная) и стала гневно покрывать ругательствами то себя, то Митю. На самом деле она не так сильно злилась, а скорее была в недоумении, но привычка обругивать всех и вся, только чтобы снять напряжение, скрыть растерянность и подумать, давно укоренилась. К тому же девочка загрустила: из всей этой троицы девушка больше всего уважала и липла к Женьке, в то время как та совсем