Вкус жизни. Лариса Яковлевна Шевченко

иронизирует над собой, а иногда шутит в угоду собственному желанию: «Я не пожилая женщина, а зрелая». И тут же добавляет кокетливо, понизив голос: «Ну, совсем, совсем немного перезрелая». А я весело вторю ей: «Мне тридцать пять лет и много, много месяцев». И мы вместе хохочем, чувствуем себя в этот момент этакими молодухами, воображая, что, если нам нарисовать лицо, обозначить глаза – так мы еще и ничего! – рассмеялась Лена. – А ты, Кирочка, и правда, совсем не изменилась, фигура все та же, ходишь, словно танцуешь, и спину прекрасно держишь, только в лице усталость появилась, и живости поубавилось. Каждый день у балетного станка стоишь?

      – То бишь у плиты? – уточнила Кира.

      Вошел Слава и с радостной, чуть смущенной улыбкой обнял Лену по-отечески. Он еще в студенчестве, будучи несколько старше всех на курсе, выглядел серьезным, сдержанным, не то что эти полудети-полувзрослые, одним словом – семнадцатилетние. Слава так же высок, подтянут, те же приветливые глаза, уверенные манеры бывшего военного, и только свинцово-седые волосы говорят о том, что последние 40 лет и на него наложили заметный отпечаток, что дыхание подступающей старости уже коснулось и его. Но седина не портила, а напротив, придавала его облику значительность.

      – Видишь, Слава, была я высокой, стройной, а теперь стала маленькой и полной. Такая вот метаморфоза. Ем мало, откуда что берется? Так что руки шире разбрасывай, а то не обхватишь, – с улыбкой посоветовала Лена.

      – Не вставай на цыпочки, не пыжься, все равно выше не станешь, – засмеялся Слава, целуя Лену в щечку.

      – О чем ты говоришь? Отлично смотришься! Ты почему-то всегда стеснялась своей внешности. Раньше слишком худой себя считала, а теперь слишком полной, – удивилась Кира.

      – Отчим внушил мне в мои юные годы, что я уродина, вот и комплексую по сю пору.

      – Легкая полнота только красит женщину: морщин меньше и вид солидней, – улыбнулась Кира. – Худеют в нашем возрасте те, у кого фигура – главная радость в жизни, а у нас с тобой есть более интересные запросы.

      – Что я могу сказать: импозантная женщина! Ты достаточно миниатюрная, а вот Тина на самом деле располнела и совсем в сдобную булочку превратилась. Поперек себя шире. Она у нас теперь женщина кустодиевского типа. Вот обнимая кого, приходится во всю ширь разносить свои крылья! Но ты знаешь, полнота ей странным образом идет. Наденет балахончик и плывет уточкой, – засмеялся Слава.

      – Напустил на себя все свое джентльменство, – весело отмахивается от его комплиментов Лена.

      – Прибарахлилась! Костюмчик у тебя от Диора, Версаче или до Юдашкина снизошла? – засмеялся Слава.

      – И ткань из сундука Саломеи, – в тон ему с улыбкой отвечает Лена.

      – То бишь доперестроечная?

      – Какие успехи в творчестве? – чуть понизив голос, осторожно интересуется Кира.

      – Я сейчас слишком часто болею, чтобы совпадать со своими желаниями, отсюда и неудовлетворенность количеством и качеством сделанного. Свет озарения вспыхивает все реже, уровень