– Значит, нет желаний?
Самоубийца помотал головой. Я зажглась идеей.
– Выполни моё.
– С чего бы?
– Есть традиция такая.
– Ладно, – ему нравилось моё нахальство.
– Выполнишь?
– За мою жизнь не проси.
– Не буду. Выполни – и прыгай.
– Так чего ты хочешь?
– Секса. Здесь. Сейчас. С тобой.
С выражением посмотрел на бутылку.
– Пьяная?
Я повернула её горлышком вниз.
– Собираюсь открыть.
Усмехнулся. Рассмотрел.
– Что, действительно хочется?
– Очень!
– Иди сюда, – потянулся ко мне рукой, – надо же помочь человеку.
…Мы лежали на его рубахе. Он водил ладонью по моему влажному плечу, я засовывала пальцы в горлышко бутылки, пачкала их вином и облизывала.
– Как тебя зовут?
Нескромный вопрос после секса.
– «У тебя множество имён, и ты сам не помнишь, какое из них – настоящее» – процитировала я слова неизвестного мне автора о смутно представляемом мной существе.
– Зачем пошла на крышу?
– Вино пить.
– А ещё?
– Тебя найти.
Он засмеялся и погладил мои волосы.
– А я пришёл разбиться.
– Вот твоё беспомощное тело…, – я пролила вино на его живот. – Вот твоя кровь…, – и кончиком языка начала давить красные капли. Он напрягся и задышал тяжелее. – Вот твой ад.
Это случилось в городе, к которому я снова вышла из вагона.
#
Кай мог бы быть другим, но не был. Мог создавать огромные полотна, выдавать их за шедевры – и убеждал бы всех. Но предпочёл каллиграфить по человеческому телу.
Мы не знали, как долго он сидел в тени своего таланта. Возможно, всю жизнь. Ману нашёл его в подвале собственного дома, где клуб татуировщиков делал в бизнесе первые шаги. Кай приходил к ним поболтать и послушать оперу на ужасающей громкости средь бела дня. Татуировщиков он снабжал краской, которую пёр неизвестно откуда, и это засчитывалось за входной билет.
Ману был вхож везде.
Так в подвале под апокалипсического Вагнера состоялась встреча двух людей, которым никто до этой минуты не был по-настоящему интересен.
Ману не отлипал от Кая. Их каждый день видели вместе.
А если бы следили за Каем, то каждый час.
Не знаю, подпитывали ли они друг друга, но Кай продолжал не рисовать шедевры, а Ману просто был и вводил собой в ступор мир.
Я присоединился позже. Однажды шёл за Ману по набережной до самого центра города, одной из его площадей, потом в петляющие переулки, потом до самой двери Ману. Возможно, в переулках он хотел от меня скрыться, но вериться с трудом, что не сумел.
Я шёл за Ману и придумывал про него историю: он был слишком