Зазвенели мечи булатные,
Началась на льду пляска ратная.
Левый конный полк быстрым кречетом
Налетел стремглав на неметчину.
И одёсное конное крыло
С правой стороны делу помогло.
А засадный полк небольшим числом
Силу бережёт за густым леском.
Как пришла пора – грозно рыкнул князь,
В небе солнышко закровавилось.
И тогда Господь охоробрил рать,
И погнала Русь басурмана вспять.
Подломился лёд под находником,
И ушёл в купель пеший с конником.
В Новогороде колокольный звон,
Материнский плач, а и вдовий стон.
Но, запрятав гнев далеко под спуд,
Совершил народ справедливый суд.
Меч повинную выю не сечёт —
К побеждённому милостив народ.
И сказал им князь Ярославич-свет:
«Приходи ты к нам другом – на обед,
Гостем приходи – будем торговать,
Будем мёды пить, будем пировать.
Но не дай вам Бог принести свой меч.
Будет голова далеко от плеч!»
Месяц ласковый, месяц снегогон,
Солнце ярое да капели звон.
День осьмнадцатый, небо словно шёлк,
Век тринадцатый по планете шёл.
На поле Куликовом
Обольёт мои плечи кольчуга,
За спиною надёжный меч.
Щит на руку, потуже подпругу —
Нынче утром на поле сечь.
Собрало Куликово поле,
Почитай, всех князей Руси,
И повеяло вольной волей,
И назад уже нет пути.
Ночью крест воссиял в полнеба,
Вдохновляя полки на рать…
И наполнились вои гневом,
И не страшно за Русь умирать.
Это наша земля
Мы стоим на своей земле,
Мы корнями в неё вросли.
В мегаполисе и в селе
Слышим трепет родных осин.
Слышим пенье таёжных птах
И полярных торосов треск,
Конским топотом в ковылях
Отзывается стук сердец.
Наше небо – лазурный плат.
Там плывёт колокольный звон
В череде облаков-заплат
Нашей песни протяжный стон.
Мы стоим на своей земле,
Нам услада родная речь,
Но
Мы примем любых гостей,
Только
Дома оставьте
Меч.
22 июня
Эту землю теперь только в мартен.
А матери стояли у околиц,
Глазами провожая сыновей.
Четыре года, полные бессонниц,
И три весны непаханых полей.
Поля пахали гусеницы танков,
В них засевали сталь авиабомб.
В госпиталях – военных полустанках —
Кого – домой, кого – опять на фронт.
А матери боялись похоронок,
Боялись пуще смерти и войны,
В весеннем