Ник сидел неподвижно, шокированный услышанными словами. Он никогда не слышал от своего отца ничего подобного. Правда, общаться им доводилось нечасто. Как назло, именно сейчас Нику в голову полезли всякие неуместные крамольные мысли. Например: «Что же будет теперь с империей отца?» и «У меня была куча планов на ближайшие дни, теперь придется все отменять». Ему стало стыдно от этого, он покраснел. Его отец сделал усилие и приподнялся на кровати. Он как будто понял, о чем тот думает, и произнес, как мог, привычным деловым тоном:
– А теперь поговорим о делах, пока есть время. Как ты понимаешь, все переходит к твоей матери. Но управлять империей она не захочет, поэтому это бремя ляжет на тебя. Я понимаю, ты не горишь желанием, но придется, потому что больше некому. Однако первое время делами все же будет управлять твоя мать, так как у меня к тебе есть одно очень важное задание, так сказать, последняя воля, – он криво улыбнулся сквозь боль. – Изначально это должен был сделать я, но, как видишь, не получится. Нужную информацию ты получишь от Генри, я уже успел дать ему инструкции. Скажу лишь, что приступить тебе нужно немедленно, уезжай тотчас же, не дожидаясь моих… проводов. Уважай мою волю… Ладно, тебе пора, поторопись, ведь Инквизитор наверняка спешит к единственному кораблю на этом острове. Ты же помнишь про короткий путь? – Ник кивнул. – Ну, вот и славно, иди с миром. И молись за меня.
Лежащий отключился. Нику стало до боли, до слез досадно. Он столько хотел сказать своему отцу, так хотел его подбодрить, утешить, но не успел. В комнате воцарилась тишина. Он больше не хотел оставаться здесь, тем более что ему было куда спешить. Выйдя из постройки, он побежал сначала вдоль берега, а затем свернул вглубь острова, он прекрасно знал дорогу.
Вихрь мыслей вертелся у него в голове, время пронеслось незаметно, вот он уже был недалеко от нужного места. Но, задумавшись, совсем забыл о том, что в этом районе нужно смотреть под ноги. Он наступил в капкан и тут же, перевернувшись, повис в воздухе вверх ногами. Откуда ни возьмись вокруг собралась группа туземцев, человек двадцать. Они ловко сняли его, связали по рукам и ногам, повесили кверху конечностями, как какую-то дичь на толстую бамбуковую жердь, и понесли куда-то, но совсем не в ту сторону, в какую надо было Нику. Все произошло так быстро, что он опомнился только сейчас.
Он стал брыкаться изо всех сил, пытаясь освободиться. Обида и досада в нем достигли какого-то критического уровня: «Мало того, что с отцом нормально не поговорил,