Из служилых «по прибору» стрельцы и городовые казаки относились к Стрелецкому приказу, пушкари и затинщики[27] – к Пушкарскому.
Служилый люд украинных городов стал с конца 1550-х гг. получать постоянное денежное жалованье. У малоземельных и безземельных оно составляло в среднем 10 руб. в год (дневная «продовольственная корзина» стоила примерно 3 коп.).
Служилые сражались против крымских и азовских татар, ногаев, турок, поляков, литовцев, «воровских черкасов». Они же распахивали целину, разводили скот, копали рвы, насыпали валы, рубили тарасы, засеки, ставили крепости.
Их уделом были пот, кровь и слезы. Они гибли в боях, иногда целыми сторожами, станицами и селениями. Их жен и детей уводили в плен или просто резали враги. И тяжелый полевой труд, и строительство, и война были постоянными их занятиями на протяжении почти полутора веков. Эти люди вырвали из-под копыт татарских коней проспавшие несколько столетий черноземы и присоединили к Руси огромный плодородный край – бывшее Дикое поле. Их подвиг был достоин десятков истернов, но оказался забыт.
В 1570-х гг., после Молодинской битвы, южная граница Руси выдвинулась вперед почти на 300 км. У Дикого поля были отвоеваны тысячи квадратных километров земли на пространстве между верхним Доном и верхней Окой.
Вслед за служилыми на новые земли шли и крестьяне. Как писал царь Иван: «А на Крымской земле и на пустых землях, где бродили звери, теперь устроены города и села».
«Знакомясь с делом быстрой и систематической заимки "дикого поля" мы удивляемся тому, что и это широкое предприятие организовывалось и исполнялось в те годы, когда, по привычным представлениям, в Москве существовал лишь террор "умалишенного тирана"»,[28] – замечает историк С. Ф. Платонов. От себя замечу, что «привычные представления» на самом деле являются результатом тщательной промывки мозгов, организованной хозяевами информационного пространства…
Федор Иванович продолжает колонизационную политику отца. В его царствование поставлены Белгород на верхнем Донце, Оскол и Валуйки на реках Оскол, Елец и Ливны на Сосне, Курск на верхнем Сейме, Кромы в верховье Оки – вблизи дорог, по которым проходили крымские и ногайские набеги, то есть Муравский, Калмиусский, Изюмский и Бокаев шляхи.
Эти города относились к «польской[29] украйне», то есть границе лесостепи и степи.
В 1586 г., согласно боярскому приговору «на Дону, на Воронеже, не доезжая Богатого Затона два днища, велено поставить город Воронеж».[30]
При Борисе Годунове появляется Царевборисов, расположенный глубоко на юге, в ковыльной степи, при слиянии Оскола с Северским Донцом (ныне село Червоный Оскол).
Все новые города населяли «ратными людьми, казаками, стрельцами». В общем, населением, выполняющим одновременно военные и земледельческие функции.