Айнар собирался прервать бормотания, но сообразил, что застиг момент молитвы. Диковинная форма, хотя с другой стороны всякий волен выбирать себе Богов и поклоняться им. Едва ли жречество Илдока поголовно согласилось бы с подобным мнением – воина это не очень волновало. Лично он никогда не испытывал особого воодушевления, общаясь с миром Небожителей. Просто от предков унаследовал набор правил: посещать храмы, регулярно приносить жертвы, соблюдать положенные обычаи. Он и соблюдал. Без лишнего трепета. Привычно, как муж после десяти лет брака исполняет супружеский долг. Хм, любопытное сравнение навеяло…
Сонм Богов во главе с тремя братьями воспринимался Айнаром бесхитростно – еще одни начальники. Такие имелись всегда, возвышались длинной вереницей с детства и по сей день. Каждого, от наставника в школе до скрывающихся за облаками владык, требовалось обязательно уважить. Назад, в зависимости от проявленного уважения и усердия при работе, поступали наказания, повеления или награды. Которые взывали к новому усердию… Единственное спасало от водопада опеки сверху – удаленность начальников: если мелкие командиры досаждали постоянно, то знать уровня князя вмешивалась в течение жизни куда реже. Боги обыкновенно вовсе обходились набором ритуалов и подношений. Порой чудилось, обитатели Небес, разжиревшие от даров, забросили мир копошащихся людишек, позволив ему катиться, как получится. А тогда зачем лезть из кожи в радениях?
Таким образом, подавляющая часть Богов Айнара толком не касалась. А другие не нравились! Кому поклоняться воину, у кого испрашивать удачи в бою? У вечно хмурого, мертвенно-ледяного Шу? Или у Саоры, диким призраком скачущей над полями в поисках свежей крови? Нет, конечно, Айнар возлагал пожертвования и им – куда денешься от обычаев? – но благоговения подобные создания не вызывали. Оставался Каон, великий громовержец. Правда, он чаще покровительствовал стратегам, а не простым ратникам… Что ж, у вереницы начальников существовало и положительное свойство – по ней можно было карабкаться. Шажок за шажком, ступенька за ступенькой. Хоть не до божественных вершин, однако весьма высоко. Пятясь и оскальзываясь, пробиваясь и завоевывая. Путь растягивался на годы, десятилетия, но истинно упорным давалось многое…
За этими мыслями как-то незаметно опустело блюдо. Лишь тогда Айнар встрепенулся и огляделся вокруг: Ориема давно закончил скромную трапезу, Халас к своей порции еле притронулся. Вероятно, выскочившему из пасти мучительной смерти человеку было не до того.
– Господин… – старый слуга выразительно покосился на плошку соседа по столу.
– Забирай, – кивнул Айнар, поднимаясь.
Откуда-то из сумрачных глубин зала моментально возникла фигура трактирщика. Не дерзая настаивать на оплате, бедолага взывал скорее к жалости.
– Сколько? – воин поморщился.
– Десять цер, господин.
Айнар