– Зеленоносая! – подскочила ко мне Хавронья.
Я ничуть не испугалась, теперь я знала, что я сильная и смелая. Решительно отвела копытце в сторону и сказала:
– А ты посмотри на себя! У всех хвостики закручиваются в колечко, а твой прямой, как палка. У всех у нас есть свои особенности, но от этого мы не становимся хуже.
Она так опешила, что замолчала. Я присела рядом с остальными и сказала:
– Какой красивый замок вы построили, но ему не хватает красок.
И сделала так, как меня научил луч: нарисовала в воздухе дугу. И тут же над замком засияла радуга! «Значит, не сон!» – обрадовалась я.
– Как тебе это удалось? – округлили глаза хрюшки.
Я улыбнулась и рассказала им свою историю. С тех пор мы подружились. Больше никто не называет меня зеленоносым страшилищем. Теперь для всех я радужная принцесса Зеленушка.
Волчонок, который не умел рычать
Ольга Мыльникова @olgamilnik
Ромка был обычный мальчик: в меру озорной, немного неуклюжий, с россыпью веснушек на носу и непослушной чёлкой русых волос. Одна беда – он уже перешёл в подготовительную группу, но звук «р» ещё не научился выговаривать. Никак этот упрямый согласный не хотел складываться. Мама водила Ромку к логопеду, но мальчик по-прежнему говорил «лыба». А когда его просили назвать свое имя, отворачивался, тихо шептал «Лома» и начинал плакать.
Особенно доставалось Ромке в саду от Гриши. У того уже и зуб один выпал, и «р» говорил он так раскатисто, с каким-то внутренним бульканьем, что Ромка даже немного завидовал. Этот Гриша и придумал Ромке прозвище.
– У тебя, – говорил Гриша, – язык сломался. Потому что ты Ломка-Поломка.
Так все ребята стали дразнить Ромку и нарочно перекривлять его. Мальчик замкнулся в себе и всячески старался заболеть, лишь бы только в сад не ходить. А дома перед зеркалом усердно повторял упражнения, которые прописал логопед.
Однажды Ромке дали роль волка в новогодней сказке. Он должен был выскочить из-за ёлки и напугать ребят. Мальчик очень хотел выступить на празднике. Но, как нарочно, волк по ходу пьесы должен был рычать. До утренника оставался целый месяц. И воспитательница сказала, что Ромка непременно зарычит к тому времени. Но все попытки победить вредный звук терпели поражение. И каждая репетиция превращалась в пытку. Когда Ромка-волк выскакивал из-за ёлки, дети вместо того, чтобы испугаться, начинали громко смеяться. Мальчик очень волновался, так, что заболел за неделю до спектакля. И ему нашли замену в лице Гриши.
«Этот Гришка, конечно, как зарычит своим раскатистым рыком! Не то, что я, – думал Ромка, лёжа в кровати и сжимая градусник подмышкой. – Больше всего на свете я хотел бы научиться говорить «р», лишь бы никто больше не дразнил меня».
Из глаз мальчика медленно текли слёзы. Всхлипы перерастали в рыдания, потом в завывания и, наконец, стихли.
– Эй, чего лежишь?
Ромка проснулся оттого, что кто-то тормошил его за плечи. Мальчик открыл глаза и снова зажмурил их. Перед ним сидел настоящий волк, правда, маленький.